Ты ненадолго уснешь.... | страница 24



Внезапно, доктор Ванмеер резко дернул головой, но не повернул ее, как обычно бывает, когда люди реагируют на некое раздражение, а нахмурился и его подбородок едва не коснулся грудной клетки.

«Подслушивает!» - догадалась Кэрол и пробежала глазами по группе. Студенты заметно оживились и обменивались комментариями. Внимание всех, по прежнему, было приковано к мониторам, кроме двух девушек, которые едва слышно шушукались в дальнем углу, и которых толком не было видно в полумраке помещения.

    - Главное попасть к нему на практику! У меня подруга на третьем курсе здесь учится...

Кэрол знала, что у Альберта феноменальный слух, и она не понимала, что так его насторожило, поэтому обошла незаметно группу и приблизилась с тыла к девушкам.

     - Ванмеер большой охотник до симпатичных практиканток. Да, придется попотеть, он слишком разборчив.

    - Ой, знаю, я этих старых, похотливых козлов!

Студентки разговаривали действительно очень тихо, прикрывая рот ладошкой и сопровождая реплики глупыми ухмылками.

Доктор Хантер задохнулась от возмущения, но кто бы она была, если мгновенно выставила неподобающее поведение на суд публике? Девочки, очевидно, не заметили присутствия предмета своего разговора, и злость Кэрол тут же поутихла, когда Альберт повернулся к ней, поджал губы и резко провел ладонью, около подбородка, будто отмахивался от назойливого насекомого.

В ответ, Кэрол устало кивнула и черкнула у себя в планшете, заметку, чтобы не забыть внести в список профессоров, которые буду принимать экзамен у этой группы, фамилию Ванмеера. Сессия будет не из легких и никто не догадается, что причиной мытарств станут две вертихвостки.

Бросив еще один взгляд на миниатюрную фигуру дочери, которой, даже пришлось подняться на специальную широкую платформу, чтобы положение рук совпадало с головой пациента, Альберт понял, что его опасения, как и опасения Хоуп были напрасны. Сейчас она была на своем месте, и он уже знал, как вольготно и спокойно она себя чувствует в операционной.

Забавно было наблюдать тот контраст, который являло присутствия рядом с Хоуп совершенно огромного мужчины — Тео Робсона, который не беспочвенно носил прозвище Брайгель.

Темноволосый, с роскошной ухоженной бородой, он обладал репутацией юмориста и стороннему наблюдателю мог бы показаться придурковатым, но «местные» давно привыкли к нестандартному поведению этого дядьки, которому совсем недавно исполнилось сорок четыре.

Работа анестезиолога подразумевала своеобразное отношение с легким философским налетом, а истинный философ нормальным никогда не бывает, впрочем, как и любой профессиональный медик. Добавьте к этой красочной картине пару штрихов в виде смертельных детских болезней, накачанных успокоительным взрослых с выдавленными улыбками и таких же педиатров, медсестер, нутрициологов, чертову тучу практикантов.... И каждый пытается выживать в этой среде, подстраивается и перебирает свой внутренний устав под это место. О какой норме поведения можно рассуждать — остается риторическим вопросом.