— Ты не…
— ГДЕ ТВОЯ МАШИНА? — заорала я.
А он все же спустил своего зверя с цепи. Псих перевернул рукой стол с такой силой, что тот врезался в стену и разломался. Но Мише этого показалось мало, так что он еще и табурет переломал пополам. А когда отбросил в сторону палки, взревел, как дикий медведь:
— ТЫ КО МНЕ ПРИШЛА! КТО ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, ТАКАЯ?
— Я не помню!
— ВСПОМИНАЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!
Он пошел ко мне. Злой. Страшный. И слишком сильный. А в глазах все тот же голод и безумие. Я была в отчаянии, когда побежала к плите, схватила сковороду с подгорелым омлетом и запустила ее прямо в перекошенную от злости рожу бугая.
В моих фантазиях это должно было оглушить его хотя бы на время. Тогда я бы запросто выполнила свой план побега. Но чугунная сковородка отлетела ото лба парня, как мячик. Это вообще как? Какого черта? Только еле заметное покраснение проступило на смуглой коже. Но он хотя бы застыл, смотря на меня с неверием, что отважилась на нечто подобное. Не веришь, значит?
Я сразу же схватила и вторую сковроду, поменьше. И да, тоже бросила, уже даже не глядя. Под руку попалась кастрюля — и ее запустила. Затем деревянную доску в форме груши, хотя от нее вообще толкну не было. Плевать! Тарелку — одну, вторую. Взгляд наткнулся на подставку с ножами. Я знала, что он отбивает все, что в него летит, и идет ко мне с одной единственной целью — придушить. Ну, может быть, трахнуть напоследок, а потом уж точно придушить. Но до самого толстого ножа я все же дотянулась, прежде чем его лапища сомкнулась на моих волосах, сжимая их на затылке. Моя рука и не дрогнула, когда я приставила лезвие к его горлу.
— Отпусти, — процедила я, все еще трясясь от гнева.
Он мог бы перехватить нож и сам меня им прирезать, его вторая рука была свободна, и я знала, что он ничуть меня не боится. В глазах не было ни капли страха, я теперь вообще не могла понять его мыслей. Он весь был одним сплошным напряженным комком.
— А то что? — пробасил придурок. — Убьешь меня? Думаешь, силенок хватит?
— А ты думаешь, что можешь просто делать со мной все, что тебе вздумается, и я не буду с этим бороться? — задала встречный вопрос. — Что бы ты там ни думал, я не твоя кукла. Не знаю, кто я. Но я живой человек, у меня должно быть хотя бы право выбора.
Не думала, что так быстро сдамся. Что ярость так легко отступит, оставляя меня наедине с этим монстром и всеми своими мрачными мыслями. Когда я не злилась и не отвлекалась на похоть, становилось больно. И очень страшно. В глазах защипало, а подбородок предательски задрожал. Вот только не хватало сейчас разреветься перед придурком, и тогда он точно воспользуется моментом. Боже, я себя ненавидела за то, что не могла вспомнить. У меня был брат, когда я была подростком. И это все. Я даже не знала наверняка жив ли он сейчас. Ищет ли?
