— Я не знаю… Это ошибка, Марьян. Пожалуйста…
Муж опускает голову, на выстриженных висках вспыхивает заметная седина, и смотрит на свои большие изрисованные шрамами руки, складывает их в тугой узел на груди.
— Никакой ошибки, — неуместно лепечет гинеколог, все еще не понимая, что закапывает меня заживо.
— Замолчите! — беспомощно вскрикиваю. — Я не могу быть беременна. Замолчите! Прошу…
Женщина вздрагивает, смотрит испуганно то на меня, то на мужа. Его все в городе знают, потому лучше не нарываться. Пулю в лоб всадит и не поморщится. Прежнего врача, что вела меня почти семь лет, так никто и не нашел после того, как она попыталась сказать, что я бесплодна. Даже думать боюсь, что с ней произошло.
Марьян поворачивается к дверям и спокойно выходит, а на пороге бросает через плечо холодным голосом со звоном стали на окончаниях:
— Жду тебя в машине.
И я понимаю, что это все. Можно уверенно ставить на себе крест, потому что за последние десять лет замужества у меня и так была не жизнь, а тюрьма. Я с трудом отпросилась в деревню к больной бабушке, и то благоверный дал согласие только потому, что сам несколько месяцев был в отъезде и приставил охрану в виде двух амбалов. Я в туалет не могла сходить без компании.
Меня трясет и вновь бросает на стену.
— Ваш талончик на анализы, — неуверенно говорит врач. Я оборачиваюсь, сдерживая слезы, а она отклоняется, будто увидела ужас. — Ладно, время терпит, на двенадцатой неделе придешь.
Я мотаю головой.
— Не приду. Не ждите меня.
Глава 2. Дара
Гинеколог поджимает сухие губы, поправляет аккуратно-завязанные в гульку волосы и резко встает со своего места.
— Не его ребенок? — спрашивает она вкрадчиво. — Что ж ты, глупая, не сказала? Мы бы тихонько аборт сделали, чтобы и не знал.
Бормочу, боясь, что кто-то услышит:
— Я не могу быть беременна, Вера Павловна, у меня три месяца никого не было, даже мужа. Вы ошиблись.
Женщина смотрит недоверчиво из-под седых бровей, защелкивает замок на двери и зовет меня к столу.
— Присядь. Сейчас проверим, но с такими вещами не шутят, Дара, — она осуждающе качает головой, вытирает рукавом вспотевший лоб и отодвигается от стола. — Такого у меня еще не случалось. И надо же было именно с Егоровым! Вот тебе и шуточки.
Стопка тестов падает на столешницу, и врач жестом просит пройти в соседний кабинет, где есть кушетка, ширма и туалет. Частная клиника, большие кабинеты, лучшее обслуживание. Марьян платил за все, платил щедро — очень хотел ребенка. До фанатизма хотел, а я его тихо ненавидела за это.
