А как она обернулась. Это ли не доказательство, что я ее волную? Должен. Метки просто так не даются, а раны… Раны заживут.
Оставляю ее одну на несколько минут, даю возможность осмотреться и раздеться. Вслушиваюсь в плеск воды, а, когда он затихает, иду к Даре.
За десять дней я стал похож на скелета под смуглой кожей, мне тоже нужен отдых, да и оставлять будущую королеву наедине с наполнившей ее неизвестной магией — нельзя.
Хорошо, что она не ожидает, что я войду, лежит, расслабившись на бортике и запрокинув голову назад и смотрит в витраж на потолке. В круглом бассейне ее крошечное худенькое тело светится перламутром, а я впиваюсь взглядом в вишневые ягоды сосков, что возвышаются над водой.
Я от нее трескаюсь, как переженная глина, но скрывать свои желания и тягу не собираюсь, потому…
Подхожу ближе очень тихо, скидываю халат на камень и ступаю в теплую воду. По коже идет легкий ток: магия Дары очень сильная, может поджарить мага моего уровня на месте, если знать, как воспользоваться.
Дара распахивает глаза и вскрикивает.
— Уходите! — прикрывает ладонями важные места, жеманится, стесняется, а меня смех разбирает, но я сдерживаю его за улыбкой. Я изучил, обласкал и перетрогал каждый изгиб, каждый уголок, каждую впадинку и выпуклость, пока любил Дару в деревне, пока обтирал ее во время болезни. Я, наверное, знаю ее тело лучше, чем она сама.
— Уйдите прочь, я хочу побыть одна, — уже осторожней говорит асмана. Жмурится и сжимается, будто боится, что я нападу и начну бить. Тьма разбери, Мариана, он теперь вечно будет между нами стоять!
— Это моя ванна, — приподнимаю бровь и слежу за ее горячим взглядом. Он соскальзывает по моей груди, на миг замирает внизу живота, отчего на лице вспыхивает яркий румянец, а потом Дара отворачивается и стискивает губы.
— Вы обещали не трогать…
— Я тут один, Дара, зачем ты меня умножаешь? И трогать я тебя не собираюсь, хочу лишь опуститься в воду и смыть с себя усталость, — ступаю по ступенькам вглубь, поверхность дрожит и мерцает и идет волной вперед, накрывая руки Дарайны влажной пеленой. — У воды целебное свойство, особенно для магов этой стихии. Кстати, ты так красиво светишься, — располагаюсь напротив, опуская торс под воду, растягиваю руки по гладкому борту и поглядываю из-под полуопущенных ресниц на будущую жену. Ванна настолько прозрачная вглубь, что видно каждый изгиб тела Дарайны, даже очертания того, что она беспомощно прячет руками. Стигма просыпается от нашей близости, хотя она и не засыпала, даже когда Дара была в глубоком обмороке, и колко щекочет низ живота, делая меня каменным.
