Каждую минуту я молюсь. Не потому что обречен на быструю смерть из-за стигмы, нет, а из-за того, что не представляю, как это — потерять Дару. Столько лет искать, любить ее до встречи, а сейчас… просто потерять? Нет, пожалуйста, Великие Стихии!
Над Дарайной третий день клубятся густые тени. И это наводит на меня ужас, холодный, забирающий все силы до последней капли. Темное Измерение раскрыло свою пасть и готово мою пару поглотить, вместе с нерожденным ребенком. А я ничего не могу сделать.
Дара слабеет. Стремительно и необратимо. Каждый день я вглядываюсь в бледное лицо, обтираю кожу влажной тканью, расчесываю золотистые волосы, слушаю нитевидное сердцебиение и замираю у постели, когда не могу услышать слабое дыхание девушки. Последними силами хочу полечить хрупкое тело, но Дара блокируется какой-то особенной магией, позволяя только касаться кожи, вглубь заживление не проходит, отталкивает меня на несколько метров сильными импульсами. Первый раз я от этого потерял сознание, во второй несколько часов ничего не видел, а на третий я понял, что Дара намного сильнее меня. С одной стороны она вытягивала из меня силы через связь, с другой не позволяла дать ей немного больше, будто неосознанно защищала меня от выгорания. Искра — не вечна, ее можно истратить до дна и никогда больше не быть магом. А я был на грани отчаяния и готов был отдать Даре все и даже больше, только бы она выкарабкалась.
Месс приходил несколько раз в день, чтобы проверить состояние девушки и убедиться, что я еще не подох рядом с ее постелью. Советник качал головой и десятки раз пробовал защитить ребенка от истощения, но Дара не подпускала. Как и меня отшвыривала старика непривычной для нас магией.
Вот и сегодня Месс склоняется над девушкой, ведет ладонями вдоль ее тела, а затем отходит в сторону.
— Что-то изменилось, Эмиль. Смотри, как переливается ее искра, — он вытягивает перед собой ладонь и собирает пальцы в пучок: из груди Дары вырастает фантомный цветок и раскрывается разноцветными лепестками. — Об этом никто не должен знать, — шепчет советник, рассматривая радужные переливы и всплески магической сердцевины. — Иначе тебя свергнут.
— Я же король, я не должен нарушать закон, — удивленно гляжу на подрагивающий силуэт цветка и улыбаюсь. Это так прекрасно.
— Изгонишь себя, как изгнал сестру за брак с драконом?
Я фыркаю в ладонь и отмахиваюсь.
— Думаешь мне от этого легко на сердце?
— Не знаю. Я в душу тебе не смотрел, — Месс не боится говорить правду. — Но ты знаешь мое мнение: все эти традиции и законы — пыль. Важная лишь жизнь, остальное че-пу-ха и удобные для некоторых условия, чтобы дальше управлять магами и жителями планеты.
