Икона эта вида «грозного и престрашного» — святитель Мир-Ликийских изображен на ней «в рост», весь одеян сребропозлащенной одеждой, а лицом темен и на одной руке держит храм, а в другой меч — «военное одоление». Вот в этом «одолении» и заключался смысл вещи: св. Николай вообще покровитель торгового и военного дела, а «мценский Никола» в особенности, и ему-то туляки и пошли поклониться.
Не создавать собирались мастера, а одолевать. И одолели, конечно, но смысла в этом, надо признаться, было немного. Это не конкурентная борьба и даже не демонстрационная «игра мышцами», а бессмысленное стремление доказать, что «мы не хуже».
Как видим, принцип «догнать и перегнать» служил проклятьем России с давних времен. Причем, как правило, в уродливых формах. Достаточно вспомнить анекдот советских времен про то, как американцы создали и отправили на Марс космический комбайн, способный отбирать образцы грунта на Красной планете, а советские инженеры в ответ придумали свой комбайн, который будет отбирать грунт у американского.
Наверняка при таких-то умениях тот же Левша и его соратники могли создать свой уникальный продукт, способный удивить не меньше, чем заморская «нимфозория». Однако это им и в голову не пришло. Почему? Может быть, потому, что к своему — будь то люди или же результаты работы — в России принято относиться пренебрежительно?
Игнорировать договорные отношения
«Пересмотр» аглицкой блохи — по сути, госзаказ. Представитель заказчика — атаман Платов — дает подрядчикам — тульским мастерам — поручение. Тут-то и начинаются хаос и неразбериха, из которых весь сюжет и развивается, потому что составить техническое задание сторонам не удается. Заказчик, как это часто случается, требует сделать то, неизвестно что, а подрядчик в целом соглашается и даже имеет какое-то свое видение, но оглашать его не желает.
Платов не совсем доволен был тем, что туляки так много времени требуют и притом не говорят ясно: что такое именно они надеются устроить. Спрашивал он их так и иначе и на все манеры с ними хитро по-донски заговаривал; но туляки ему в хитрости нимало не уступили, потому что имели они сразу же такой замысел, по которому не надеялись даже, чтобы и Платов им поверил, а хотели прямо свое смелое воображение исполнить, да тогда и отдать.
Соответственно и договора никакого между ними не случилось. Были обозначены только сроки. Других итогов, кроме «как бог на душу положит», в таком случае ожидать не приходится.
