Примеров обращения такого рода, составленных Кутузовым, в романе нет, но Толстой неоднократно говорит о некоем настрое, который формировался в русской армии как бы сам по себе. Это то самое чувство, о котором говорил князь Болконский. Вот продолжение фрагмента романа, где об этом шла речь:
…чтобы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
— Вот ваше сиятельство, правда, правда истинная, — проговорил Тимохин. — Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку пить: не такой день, говорят.
Истоки такого настроя очевидны — русские дрались за то, что им по-настоящему дорого. В той же беседе князь Андрей говорит о том, что именно благодаря этому духу русские войска могли одержать победу уже под Смоленском, если бы не приказ Барклая де Толли:
…мы в первый раз дрались за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого я никогда не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром.
Впоследствии Безухов, оказавшись на батарее Раевского, сам увидел, как проявляется этот дух.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Скорее всего, формула искусственного создания такого «огня» давно разработана социологами и психологами. Нам она неизвестна. Но совершенно очевидно, что основа ее лежит в некоем ощущении праведности и верности того, что ты делаешь, — внутреннем отзыве, созвучии той самой строгой ноте. Если эта составляющая есть, то ваша армия непобедима.
Понятно ведь, что перспектива оказаться в комфортных квартирах в качестве мотивации гораздо слабее ненависти к врагам, ворвавшимся в твой дом.
Долой фальшь
Пафос и использование трюизмов — одни из любимых приемов манипуляторов. Противостоять им можно, лишь понимая суть происходящего, пренебрегая устоявшимися общеизвестными истинами, снижая накал пафоса. Как это сделал Кутузов во время совета в Филях.
Напомним, генерал Бенигсен находился в оппозиции к Кутузову, пытаясь интриговать против него даже в самые сложные и опасные для армии и страны моменты. В Филях немецкий барон, не говоривший, кстати, на русском языке, с пафосом выступил против оставления Москвы на разграбление французам. При прочтении этого фрагмента «Войны и мира» можно увидеть, что Бенигсен, демонстрируя неудержимый патриотизм и апеллируя к важным для русских ценностям, выбрал, казалось бы, беспроигрышную тактику. Однако Кутузов, не опасаясь выглядеть менее русским, чем немецкий генерал, без церемоний отбросил всю эту мишуру, жестко расставив приоритеты.
