– Дерьмо. Он хоть оставил свой номер телефона? Где его искать?
– Да. И не знаю. Поищи в стране бесполезных пенисов.
– Что? Ты чего такой злой? Кэл пытался клеить Молли? Не удивлюсь, если так. Он тот еще…
– Ты что такое говоришь, Генри? – Меня передергивает. Их имена никогда не должны употребляться в одном, мать его, предложении. Точка. Сердце чуть не останавливается, когда он произносит следующие слова:
– Расслабься, чувак. Я просто пошутил, ладно? Уверен, они нормально пообщались, и ничего такого не было. Просто. Шутка. Неудачная. Окей?
Я жму по тормозам, и мне тут же сигналят, но пульс в ушах стучит так громко, что все остальное – отдаленный белый шум.
Я сглатываю ком и призываю к себе все свое самообладание.
– Когда? – спрашиваю сквозь зубы.
– Так сегодня же, когда она заходила в гараж. Ты чего?
Что за чушь? Зачем ей заходить? На секунду я расслабляюсь, должно быть, Генри с кем-то ее перепутал. Я точно высадил ее у дома, и ей незачем было ехать следом за мной. Бред какой-то. Но потом сзади раздается сигнал, и так как мой телефон сейчас у меня в руке, то там определенно чей-то еще. Твою ж мать! Я поворачиваю голову. Она возвращалась за своей сумкой. Проклятье!
– Люк? Ты в порядке? Я слышал свист тормозов.
Обеспокоенный голос моего друга возвращает меня в суровую реальность. Нет. Я не хочу верить, что все это происходит на самом деле.
– Да, – выдавливаю я, охваченный паникой. – Я в норме. Когда она приходила?
– Так она не зашла? Я думал…
– Пожалуйста, мужик, ответь на мой вопрос, – нетерпеливо перебиваю я.
В спешке я разворачиваюсь и лечу обратно, пытаясь прокрутить в уме весь разговор с Кэлом. Что она могла услышать? Мы говорили о новом гараже, о его чертовом члене, я подыгрывал ему. Господи боже, чтобы она ни услышала из этого, все делает меня предателем. И разве важны слова, когда она увидела и так достаточно? Достаточно для того, чтобы не выдать свое присутствие и уйти, не сказав ни слова. Да и какие у нее были варианты? Бедная моя девочка. Уверен, она потеряла дар речи при виде своего парня и своего насильника вместе. При этом я не набивал ему морду в этот момент, а мило общался, как со старым приятелем.
Никогда в жизни я не чувствовал себя так гадко.
Я ударяю по рулю, не в силах удержать эмоции. Злость. На себя в первую очередь. Я презираю самого себя прямо сейчас. Все, что я говорил ей, пока она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, доверяла мне. Я вспоминаю, какой разбитой она выглядела, сидя в самолете, после того как я бросил ее накануне и свалил на всю ночь. Как терялась, когда я бросал ей в лицо свое пренебрежение. И наш секс. Наш великолепный, крышесносный, бомбический секс. Но. Я обходился с ней как животное, когда должен был сдувать пылинки, как с драгоценности, чем она и была всегда. Черт. Почему она позволяла мне все это?
