Он вырастает из серого пространства между ними.
Он чувствует, что Касс узнает этот резонанс.
Её удивляют не столько светлые части, сколько тёмные.
Она видит в нём тьму и удивляется.
Она видит в нём тьму и сомневается в собственном восприятии.
Это же Адипан Балидор.
В нём нет тьмы. Это невозможно.
Эта мысль должна была показаться ему забавной.
Вместо этого она его трогает. Что-то в этой детской вере в него, в восприятии его как мифа о нём, а не как живого, не лишённого изъянов мужчины, которым он на самом деле является — это и трогает его, и почти печалит. Он находит это настолько невероятно трогательным, что открывается больше.
Она тоже это чувствует.
Прежде чем он понимает, как она реагирует…
***
…он ахает, и что-то меняется.
Есть сдвиг.
Балидор это чувствует. Он чувствует перемену.
Рывок сильный, как будто кто-то вырывает руль из его рук.
Иногда он забывает, насколько она сильна.
Он забывает не только что она, но и кто.
Она — посредница. Она не просто какая-то сломленная девочка или даже сломленная видящая. Она одна из Четвёрки. Её свет может соперничать со светом Меча.
Её свет может соперничать со светом самого Моста.
Он смотрит, как она вырывает руль из его световых рук.
Никакая часть изменения не исходит от него, но Балидор чувствует каждый шаг, когда это случается. Он наблюдает за происходящим с каким-то ошеломлённым восхищением. Он чувствует её, так много её, вплетающуюся в его свет, ищущую что-то.
Она ищет.
Она так старательно ищет…
Балидор чувствует там резонанс, знакомое ощущение.
Наверное, это должно было заставить его нервничать. Это, вероятно, должно было напугать его — внезапный интерес к его свету, к частям его, которые она, возможно, собиралась использовать.
Но он ей позволяет.
Он позволяет ей и чувствует себя странно спокойно, даже зная, что он, вероятно, не сможет остановить её.
Затем она находит то, что искала.
Временная шкала накреняется.
Всё… всё в голове Балидора… всё накреняется. Внезапность разрыва создаёт своего рода головокружение, дезориентируя его до такой степени, что он уже не может отстраниться.
Он падает.
Он падает…
В неё. Вокруг неё.
Стремительность падения застаёт его врасплох, так быстро сбивая с пути, что ему требуется долгий период тишины, чтобы вспомнить, кто он и что делает. Обычно он что-то чувствует, прежде чем она толкает его в новую часть своего прошлого, в другую часть своего сознания.
На этот раз он не видит в этом никакой причины, никакого конца перед переменой.
