Очередной укол чувства вины пронзил свет Балидора.
Gaos. Этой ночью он прямо вестник рождественского счастья.
Просто распространяет радость всюду, куда ни пойдёт.
— Вик, — сказал Балидор, выдохнув. — У тебя в каюте всё ещё есть свободная койка?
Последовала пауза.
Балидор буквально видел, как другой видящий моргает и пытается осмыслить его просьбу сквозь пелену сонливости.
— Да, — сказал Викрам неожиданно решительным тоном. — Ты помнишь, где я?
— Да.
— Дверь будет открыта, брат, — произнёс Викрам. — Оставайся столько, сколько захочешь.
Балидор облегчённо выдохнул.
— Спасибо, брат.
— Торек дал бы тебе отдельную комнату, знаешь, — добавил Викрам. — Даже в такой поздний час. Полагаю, брат Торек придерживается вампирского режима, если верить Мечу, — помедлив в ответ на молчание Балидора, он спешно продолжил: — Не то чтобы я не рад компании… Я рад. Мне одиноко одному в комнате.
Балидор едва не усмехнулся.
Он знал, что эти слова — чистое проявление доброты.
Викрам целыми днями торчал в лабораториях техников на корабле.
Учитывая, что эти лаборатории от стены до стены забиты потными видящими и людьми, а также машинами и дурно пахнущими органическими блоками в баках с ряской (и учитывая, что Балидор знал о самом Викраме, об его любви к тишине, медитациям и долгим прогулкам на природе), мысль о том, что он не ценит время уединения, была абсурдной.
— Ты добросердечная душа, Вик, — сказал Балидор, произнося эти слова от всего сердца, чуть ли не с рвением после того дня и ночи, которые ему пришлось сегодня пережить. — Я обещаю не слишком долго вторгаться в твоё пространство. Признаюсь, я слишком устал, чтобы разбираться с этим вопросом официально, как минимум, сегодня ночью. Мне надо поспать. Я поговорю с братом Тореком утром.
Он буквально видел, как Викрам кивает, думая над этим.
— Значит, всё точно кончено? — осторожно поинтересовался другой.
Балидор уже изменил направление в коридоре, шагая в сторону той жилой зоны, где находилась каюта индийского видящего.
Подумав над вопросом своего друга, Балидор вспомнил выражение на лице Ярли прямо перед тем, как он отвернулся. Он вспомнил, как ощущался её свет, когда он шёл к двери, когда он готовился уйти навсегда, покинуть каюту, которую они делили с тех пор, как впервые взошли на борт авианосца.
— Совершенно точно кончено, я бы сказал, — выдохнул он. — Без вопросов.
— Мне жаль, брат, — сказал Викрам с нескрываемым сочувствием.
От видящего исходило тепло, осязаемо согревающее сердце Балидора.
