Его вновь накрыло осознанием, что он натворил.
Это самое близкое подобие открытой угрозы, которое он когда-либо озвучивал в адрес его сексуального партнёра за всю свою жизнь.
Пожалуй, это самая открытая угроза, которую он озвучивал кому-либо за последние несколько десятилетий, если не считать Дигойза Ревика, когда он был в том резервуаре.
Но даже тогда Балидор не терял контроля над своим светом.
Даже когда он пинал Ревика в том резервуаре, Балидор не терял контроль над своим светом так всецело, как сейчас.
Воспоминание о тех неделях и месяцах лишь заставило его ещё сильнее стиснуть зубы.
Тогда Элли ссорилась со всеми, чтобы продолжить сессии с Ревиком. Тогда все назвали Элли безумной из-за её попыток вернуть Ревика. Тогда Элли приходилось лгать, утаивать информацию просто для того, чтобы проделать необходимую работу и достучаться до её супруга.
Подумав об этом теперь, Балидор вздрогнул, сжимая челюсти.
Ирония не укрылась от него… как и его двуличие… или карма… или что ему приходилось выносить сейчас.
— Я сожалею, — сказал он.
Подняв взгляд и вновь показывая примирительный жест видящих, он вздрогнул при виде лица Ярли. В её глазах по-прежнему сиял страх, но теперь она настороженно смотрела на него. Он видел там злость в сочетании с открытым неверием.
Злость нарастала у него на глазах.
— Я сожалею, — повторил он.
Ярли смотрела на него, не шевелясь.
— Мне лучше уйти, — сказал Балидор, сглотнув. — Мне лучше уйти…
— Да, — перебила она, до сих пор дыша слишком тяжело. — Тебе лучше уйти. Уходи, брат. Немедленно.
Он кивнул, выпустив спинку стула, за который держался. В какой-то момент конфронтации между ними он стиснул этот предмет мебели так сильно, что побелели костяшки пальцев, и не почти не замечал этого, пока не отпустил.
Он снова подобрал бронежилет со стула у двери, надел обратно и застегнул пару застёжек на груди, чтобы тот не распахивался.
Он уже поворачивался к двери-люку, ведущей в коридор, когда Ярли заговорила вновь.
— Скажи кому-нибудь другому, куда мне послать твои вещи, — произнесла она, и её голос всё ещё дрожал от страха. — Не возвращайся сюда, брат.
Ладонь Балидора только что прикоснулась к ручке двери.
Он поколебался на долю секунды, гадая, не стоит ли ему стараться усерднее.
Он задавался вопросом, не должен ли он хотя бы извиниться получше.
В то же мгновение до него дошло, что же слишком поздно.
Он потерял её не только как партнёршу.
Он потерял её и как друга тоже.
Хуже того, это осознание не вызвало в нём стыда или даже чувства вины. Ну, он чувствовал эти вещи, но
