— Звездный Чертог, — ответил Аид так просто, будто речь шла об Олимпе.
— Никогда не слышала о нём, — честно призналась Персефона.
— Немудрено, даже среди богов лишь избранные единицы могут попадать сюда.
— И ты — среди них?
— Теперь — и ты. Отныне, Весна моя, твои мистерии станут сакральными. И никто из мистов, участвующих в них, никогда не проговорится о том, что он видел.
Персефона задохнулась — если муж хотел сделать ей необычный подарок, у него это получилось с лихвой: тайные, сакральные, неразглашаемые мистерии — то, о чём на самом деле мечтали все боги. Ведь только такие ритуалы позволяли богу являться перед смертными в своём истинном обличье и величие.
Аид посчитал её достойной увидеть Звёздный Чертог, войти в него, стать частью по-настоящему божественного мира. Ведь здесь собирались боги всех земных пантеонов. Вряд ли какая-то богиня была когда-либо одарена столь щедро.
Они шли мимо сотен дверей и комнат, держась за руки, как юные влюблённые, кивали пробегавшим, пролетавшим, проползавшим мимо диковинным созданиям, а вокруг них — тёмным снегом — падали лепестки чёрных роз.
Персефона поймала один, повертела в пальцах.
— Откуда они узнали о них.
Аид пожал плечами.
— Может быть, им кто-то рассказал?
— Эти розы цветут только по ночам. Значит, если их кто-то и мог видеть, так это Геката. Но разве она вхожа сюда?
— Нет.
— Тогда кто?
— Почему ты думаешь, что только Геката выбирается на поверхность по ночам, чтобы посмотреть на цветы?
И на мгновенье в его тёмных глазах мелькнула затаённая тоска долгого ожидания.
Персефона прильнула к нему, потянулась за поцелуем, но Аид мягко, но строго отстранил её:
— О нет, Весна. Это — священное таинство. Только для тебя и меня. Я не хочу открывать его посторонним любопытным взглядам.
Он снова взял её за руку, переплетя пальцы, и они двинулись дальше, по дорожке из лепестков чёрных роз, пока не остановились у огромной двери из мерцающего серебристо-голубого металла. Изящно выполненная ручка напоминала голову ибиса с длинным клювом.
За этот клюв и взялся Аид. Потом — посмотрел на свою юную спутницу и произнёс:
— Ты думаешь, что видела уже всё великолепие Звёздного Чертога? — она кивнула. — Ну что ж, тогда я буду рад тебя удивить.
Персефона вскинула голову и хмыкнула: мол, попробуй, только вряд ли что-то затмит картину рождающихся и умирающих звёзд.
И он смог.
Дверь распахнулась, Персефона шагнула через порог и так и замерла с открытым ртом.
Бесконечные стеллажи окружали её. Чего на них только не было — папирусные свитки, пергаментные брошюры, глиняные и восковые таблички…
