- Пришли вести с твоего дома, - монахиня шумно вздохнула, - ты возвращаешься домой.
Эти слова подействовали на молодую девушку оглушающее. Она, замерев, стояла – не в силах ни пошевелиться, ни что-либо сказать. В висках лишь стучало сладкое, оказывается, столь долгожданное – «домой».
- Ну, что же ты стоишь? – монахиня схватила девушку за запястье и потянула на себя. – Тебя ведь уже ждут. Торопись. Ты уезжаешь.
Наконец, до Кассии стало доходить, что, быть может, причина ее возвращения домой – совсем нерадостная. Девушка, вскинув голову, устремила вопрошающий взор на монахиню и спросила:
- Дома что-то случилось? Мои родители…?
- Живы и здоровы, - закончила за Кассию монахиня. Женщина расплылась в довольной улыбке, затем добавила:
- И, поверь, весть, которую мы получили, обрадует тебя. Ты выходишь замуж.
- Замуж? – повторила подоспевшая Мария.
А Кассия, вновь ошарашенная, стояла и молчала. Ей казалось, что происходящее – всего лишь сон, и совсем скоро он закончится.
- Замуж, - громогласно так, сказала монахиня, привлекая этим внимание других послушниц – и те стали обступать кольцом Кассию.
- Как такое возможно, - наконец, немного придя в себя, произнесла девушка, - это – ошибка.
Она говорила, а в груди уже забилась птица, одно крыло которой был страх, а другое – надежда.
- Никакой ошибки нет, - монахиня протянула свиток, в самом низу которого стояла печать отца Кассии, лорда Эдмонда.
Кассия быстро пробежалась взглядом по витиеватым буквам. «А посему прошу немедля собирать мою дочь в дорогу, дабы будущий муж не ждал ее слишком долго»…
- Это правда, - не скрывая своего удивления, произнесла Кассия. И тут же, на лицах послушниц, в том числе и Марии, отразилась гамма чувств: смятение, сомнение, тревога. А дальше – у кого-то и зависть, а кого-то – грусть.
- Торопись, дочь Эдмонда, - сворачивая свиток, прогремела монахиня.
- Я помогу тебе с вещами, - положив на руку подруги свою ладонь, сказала Мария.
Как Кассия собрала в холщовый мешок свои вещи, девушка не помнила – она делала все механически, руки работали, а голова и сердце были уже в пути. Волнение, непонятное в душе предчувствие и сладкое ожидание встречи с родными, все окутало Кассию. Лишь когда на плечи был накинут дорожный плащ, в котором девушка приехала в аббатство, до нее, наконец, дошло. Она покидает святую обитель. Не быть ей невестой Христовой, а быть женой.
Странно, но некогда унылый серый коридор аббатства сейчас был залит солнечным светом, проникающим через аркообразные, тянущиеся к высокому потолку, окна. Будто знак с небес, лучи выстроили светящуюся дорожку для Кассии, обещая ей счастливое будущее. Ах, если бы все хорошие знаки сбывались!
