С кормлением щенков, которых покупал для меня отец, проблем не было. Но через два месяца по возвращении в город приходилось расставаться с питомцем, которого я уже успела полюбить. И который полюбил меня. Разумеется, отец не выбрасывал щенков на улицу и не оставлял их в деревне. Он покупал дорогих породистых собак именно для того, чтобы по окончании летнего сезона их можно было подарить знакомым.
Но однажды отец допустил вопиющую жестокость, которая травмировала мою детскую психику. До сих пор к горлу подступает комок, когда я вспоминаю об этом трагическом случае.
В то лето мы, трое детей, жили у бабушки в деревне. И однажды нашли в лесу большую охотничью собаку. Рыжий пёс был уже стар — об этом свидетельствовала седина, проступившая на морде, спине и боках. Мы так и назвали его — Туман. Зубы его уже пожелтели, но по поведению пёс ничем не отличался от молодых энергичных собак. Он сопровождал нас повсюду — в лес за грибами, на пруд. Любил наблюдать за нашими детскими играми. И вообще Туман был счастлив, что нашёл новую семью. Его никто не искал. Скорее всего, закончившего свою охотничью карьеру пса бросили за ненадобностью. Могли и пристрелить. Но Туману повезло — он нашёл нас.
Каникулы подходили к концу. Отец приехал забрать нас в город. Но Тумана взять категорически отказался. Мы плакали, умоляли. Бесполезно.
Автобус вёз нас к причалу на большой реке. А Туман почти всю дорогу бежал за нами. Меня сотрясали рыдания. Может быть, отец, в конце концов, и сдался бы. Но Туман неожиданно зашатался и бездыханным упал на дорожную пыль.
Всё-таки отец не был совсем уж бесчувственным. Совесть его мучила. И он решил, что рано или поздно преодолеет сопротивление мамы и подарит мне щенка. И вот что из этого получилось.
Появление в доме терьера Руськи было сопряжено с некоторыми драматическими обстоятельствами. Я в то время уже была студенткой. Новый год мы с ребятами отмечали в общежитии, а на каникулы я планировала уехать к родителям, жившим в другом городе. И вот во время празднества моя соседка по комнате случайно-неслучайно ошпарила меня кипятком — вылила на ногу целый чайник. От невыносимой боли я почти теряла сознание. Вместе с колготками с меня содрали и кожу.
Ожоги на обеих ногах были третьей степени, и мне предложили остаться в больнице. Но я всё же решила ехать к родителям. Меня проводили на вокзал, посадили в вагон.
Отец просил оставаться по прибытии поезда на месте. Но я решила двигаться к выходу. И, как говорится, беда не приходит одна. Поезд резко затормозил. И тяжелые металлические двери расплющили мои пальцы. Теперь я по собственному опыту знаю, что ничего нет болезненнее перелома именно пальцев, тем более, если кости раздроблены.
