А в следующее мгновение длинномордый тощий незнакомец вдруг подобрался и в два прыжка исчез.
— Слава Богу, что этот одр исчез, — проворчало ему вслед новое чудовище.
— А что это за одр? — поинтересовался Родя.
— Мизгирь, — брезгливо буркнул толстяк. А затем поспешно добавил: — Позвольте представиться. Я — Алекс Мудрый, бульмастиф. А вы, молодые люди, откуда будете?
Глава седьмая
Загадочный язык
Выслушав историю Роди, Алекс надолго прикрыл глаза и погрузился в молчание. Он лежал в полной неподвижности, только тихо шевелились складки у него на лбу, да чуть подрагивал сломанный на конце хвост.
Наконец, он заговорил.
— Так чего же тебе теперь хочется больше, юный ирландец: вернуться домой, избежав наказания, или узнать тайну пустынного луга?
Родя в смущении замотал своим голым прутом и склонил голову набок. Вернуться домой, конечно, хорошо, но тайна, удивительный запах, который, кажется, никто, кроме него, не чует… А вдруг ему предстоит великое открытие? Бесценный клад? Власть над всей Хундарикой? Вот уж он тогда покажет соседскому овчару Зольду, который тоже дразнил его лягавым!
— Конечно, узнать тайну! — наконец, коротко пролаял он и даже встал в стойку, демонстрируя готовность ко всему на свете.
— А если вы такой мудрый, то вдруг можете помочь Родьке раскрыть тайну этой никому не нужной ямки? — снова влезла в мужской разговор настырная Ежевика. — А сначала вы, может быть, раскроете нам тайну того, кто же это тащил меня во рту и что за чепуху он говорил Родьке.
Алекс Мудрый заколыхался от смеха всем своим огромным телом.
— Да, я открою вам эту тайну, малышка. Вам повстречалась русская борзая — собака удивительная. Она предназначена для бега, потому что у нее сильные длинные ноги, великолепные легкие, острое зрение. Вся ее жизнь — в охоте. Без охоты собаки равнодушнее борзой вы ни за что не найдете во всей Хундарике.
— Равнодушнее! Ничего себе, равнодушнее. Чего ж она тогда так ругалась? — возмутился Родя.
— Вы испортили ей охоту — за это можно было поплатиться и жизнью. Борзая, одна из немногих собак, которая может справиться даже с волком.
— Ого! С волком! — притих Родя.
— И все-таки, чего она говорила-то? — не унималась Ёжка.
— О, у борзых свой, особенный язык. Его понимают только посвященные. Они все говорят по-своему. У них даже хвост — не хвост, а прави́ло, морда — не морда, а щипец, глаз — не глаз, а зазор.
— Подумаешь, у меня тоже не хвост, а перо! — влез Родя.
— У тебя пока еще прутик, — сердито оборвал его Алекс. — Ну, и все вокруг у них называется по-другому: звери, леса, движения. Понимают их только сородичи — афганские и арабские борзые, салюки, тазы, грейхаунды. И еще, как ни странно — крошечные левретки.
