Потому как Дамир сходу ее трахать начал, просто делал это своим языком и губами! Укусил за нижнюю губу, царапнул зубами и тут же ворвался внутрь, прошелся языком по ее зубам, «ударил» по языку Тони своим…
Ее так никогда и никто не целовал. Здесь даже не шла речь о нежности или чем-то подобном. Но и без жестокости совсем. Просто напористо, властно, как будто считая, что на все имеет право… И, если откровенно, Тоне в этот момент вообще возмущаться расхотелось. Она сейчас и имя свое с трудом помнила. Забыла обо всех причинах, по которым от этого мужчины утром убегала.
Застонала только, одобряя, когда он ее в бок машины спиной упер, заставив голову откинуть назад, чтобы еще глубже в рот Тоне проникнуть. Поймал ее язык своими зубами, царапнул также, как дразнился. И своим еще глубже толкается, засасывает ее губы…
Блин! Вот не поверила бы, но за такой поцелуй можно и душу заложить! Колени подломились. По спине… Черт! По всему телу крупная дрожь! Она уже была готова на все и для чего угодно с ним. Белье влажное от того, как успела возбудиться за несколько секунд, в животе пульсирует все, обжигает и холодит одновременно…
Воздуха не хватает… Пополам! Она забыла, зачем тот ей нужен. Горьковатый привкус дыма сигарет Дамира ей кислород заменит!
Но Дамир все понял. Оторвался, прижался подбородком к ее волосам. Сам так тяжело дышит! У нее от этого звука чувственный мороз по коже! Мощная мужская грудь, что Тоню к машине прижимает, ходуном ходит. И так крепко саму Тоню руками сжимает… Чувствует, что рухнет на пол, растечется лужицей у его ног без этой опоры?
О-хо-хо! Устыдиться бы… Да и на это сил нет. Все выпил из нее за считанные мгновения!.. Или часы прошли? Не понимала сейчас! В глазах темно, только вспышки искр, как звездопад под веками, а в голове пусто, лишь пульс накатывает звенящими волнами.
Тихо застонала, не в силах оторваться от его кожи, прижалась лицом к шее Дамира, щекой чувствуя, как резко у него кадык дернулся, когда ее стон услышал, ощущая бешеный пульс под своим виском.
— Нет… — хрипло вытолкнула из груди пересохшими губами, которые чуть побаливали.
— В смысле «нет»? — кажется, ухмыльнулся он, царапнул ей лоб колючей щекой.
Все в нем «настоящим самцом» пробивалось: и щетина вон уже к вечеру есть, и стальной твердости член, что, пульсируя, в развилку ее бедер толкается, будто юбку хочет прорвать. Да и не это даже! Это все так, внешнее, не основное! У Дамира этот мужской напор, воля и характер точно из самого позвоночника, из нутра стальными стержнями пробивались, накрепко застывшие твердостью и напором, как прутья в железобетоне…
