Будто бы что-то в Николае взывало к ней, заставляя становиться совершенно иной… и обещая при этом, что ничего Лесе не будет за подобное баловство… Только удовольствие…
— Разве я выгляжу тощей? — заглянув в его лицо сверху вниз (ну, почти… он все-таки был весьма высокий, даже сидя позволил ей возвыситься лишь потому, что откинулся на спинку своего кресла), Леся чуть нахально уселась удобней на твердых мужских бедрах, обхватив своими ногами.
И вот сейчас она в полной мере ощутила, что у него железный контроль над собой! Потому как Николай Гончаренко был не просто чертовски возбужден, он явно готов был и сейчас переходить к «основному блюду» в виде разложенной на этом самом столе Олеси.
Никаких прелюдий не нужно уже… Возбужденный член через брюки и ширинку в ее промежность вдавился так, что… Нет, не больно. Сладко до сосущего ощущения неистовой потребности и дикой нужды!
И в самой Лесе в мгновение ока такой огонь желания вспыхнул, как на той дурацкой полутемной лестнице! Хотя нет… Сильнее во сто крат…
Один удар сердца, а она уже его до дрожи в руках хочет! И на все готова, чтобы этого мужчину заполучить, даже не помнит сейчас о причинах и доводах, приведших ее к нему в дом!.. Разве не ради самого него тут очутилась?
Гончаренко медленно и шумно, тяжело втянул сквозь стиснутые зубы воздух, заставив ее задрожать от возбуждения, которое в его теле чувствовала сейчас каждой своей клеткой. И таким же желанием сама отзывалась, как вибрируя в одной с ним частоте! Будто контроль над своим телом утратив, вжалась бедрами в его пах.
Сумасшествие какое-то… Нет, не так даже, полное затмение сознания! В это мгновение она забыла все и обо всем! Кто она, зачем пришла к нему, что ее завтра ждет!.. Не осталось в звенящей желанием и тягой к нему голове ничего, кроме невыносимой нужды в Николае, словно бы он внезапно стал тем кислородом, которым ее легкие дышат! И Леся задыхалась, реально задыхалась без него! Не прожить и мгновения уже без этого мужчины в своих венах…
В висках набатом пульс!
Секунда прошла, а Леся вдруг осознала, что их лица катастрофически близко, ее губы над его губами в миллиметре зависли. Да и то, только потому, что рука Николая, оказывается, уже на ее затылке. Зарылся в ее локоны пальцами, намотал себе на ладонь, как зафиксировав, и удерживает, не дает сорваться в какое-то безумное пике этой их неконтролируемой страсти.
