Принцесса не удержалась и пакостно хихикнула. Даром что принц был, невзирая на хлыщеватость и дурной гонор, не так уж и виноват, но порождённое дурацким заданием Селестии предубеждение оставалось. Так что ночная принцесса поскорее взяла ноги в роги и удрала из замка, пока её, чего доброго, не впрягли в новую историю героической борьбы — с пеленками и подгузниками. Впрочем, она не сомневалась, что принц найдёт весьма очевидный способ отвертеться и на сей раз. Амулет переноса она на всякий случай всё же восстановила и установила для него "якорь".
«Ну, до встречи ещё через тысячу лет, голубки», — Луна решительно создала проход из ложной реальности и шагнула в настоящий мир. А может, и нет.
Глава третья, в которой на странице кручи шходят жмуро
Застыв на месте, принцесса протёрла глаза... ещё раз осмотрелась... но ничего не изменилось.
Гнёбо всё так же задрумчиво взбудыхало, неслэшно колыхая тучерослями и роняя вниз сверлёбряные грызди, расслыпавшиеся крошьями ладужных кротыльков, огромный творанжево-растопырчатый глыз в центре изручал светло, заслончиво шморгал зрявнями и пытался куда-то уплызти, шеведя щуплоножками. Цвелихались злоросли пвоющих гладиолухов и полосились скручерявые апеляблони, которые докучивали крышляпные шелупони, мятерно отняшиваясь от варящих на крадужных брыльях белонежных идинарогов… Мимо Луны прошторпорхал грустенчиво клубонящийся таблунчик злотистых испугасов, а над млениво стрекочающими за небокрой волохнатыми спагорбами вздымалась исполинская усечённая пирамида, за которую выпавшая из этой нереальности принцесса и уцепилась взглядом, изо всех сил пытаясь не затеряться в окружающем её безумии.
Пирамида, однако, надежд не оправдала — это оказался увенчанный статуем вконец окобылевшего Дискорда покосившийся мавзолей, снабжённый надписью, на фоне которой терялся крохотный Кантерхорн с башнями Кантерлота. Надпись гласила — буквально, истошными воплями из множества бегающих по ней розовых кучерявых ртов: «Весело-весело-весело помер от зависти!»
— Массаракш… — только и смогла произнести олуневшая принцесса, сяк-так отгородившись ментальными щитами и ощущая в этом бредламе некий весьма знакомый привкус. — Пресвятые сепульки, Тия, что ты без меня натворила?!
— ОНА СОЗДАЛА МЕНЯ, — любезно подсказало мгновенно потемневшее небо, уставившись на попятившуюся принцессу со всех сторон множеством глаз-пуговиц на тёмно-синем стеганом бархате. — ЧТОБЫ заменить ТЕБЯ и ПОНЕСТИ заслуженную КАРУ за ТВОЁ исчезновение.
