А ведь уже отчаялся. Поначалу просто удивился, почувствовав непреодолимое желание на том бесконечно скучном балу идти куда-то. Удивился ещё больше, когда в комнате, куда ноги привели помимо воли, обнаружил одну из высокомерных тиори. Таких холодных. Таких правильных. Делающих вид, что признали его – темноволосого и темнокожего сталкера – за своего. Вообще, в тот вечер Диграну много предстояло удивляться: и её необычным словам, и отчаянным поступкам. Но то, что случилось в той сотню раз благословенной гостиной, нельзя было назвать просто удивлением, это был шок. Смешная наивная девчонка, в широко распахнутых фиалковых глазах которой решимость отчаянно боролась со страхом, разбила все его представления не только о даири, но и о жизни. О надеждах на эту самую жизнь. У него появилась надежда. Надежда жить дальше. Тот поцелуй, призванный поставить избалованную девчонку на место, изменил всё. Это оказалась {она}. И Дигран был готов стелиться ковриком у её ног, радостно вилять от счастья всей задней частью туловища, как это делал Удав. Готов был петь, прыгать и совершать любые безумства, совсем не свойственные его положению и возрасту. А возраст у него был почтенный. Настолько почтенный, что совсем вплотную подошёл к тому рубежу, когда стоило задуматься о небытие. И остановить этот уход могла только встреча с той, которая опять придаст смысл жизни, заставит заиграть её новыми красками. И совсем не вина его избранницы в том, что она ещё совсем малышка. Главное, она есть. А уж Дигран подождёт. Подождёт, пока она вырастет и наиграется в свои детские приключения. И даже постарается не ревновать. К брату уж точно.
Спит. Его девочка спит. И совсем не понимает, как же тяжело тихо лежать рядом и знать, что её сорочка брошена поверх одеяла. Встать и уйти? А вдруг, опять попадёт в какую-нибудь переделку, а его не окажется рядом?
Так доверчиво прижалась к нему. Издевается? Ещё и одеяло отбросила. Точно издевается. Рука сама собой легла на девичью грудь. Да не каждый прыщавый пацан млеет от счастья так, как он. Никогда ничего не трогал нежнее её кожи. Застонала. Его девочка застонала так, как тогда, когда он еле сдержался, чтобы не овладеть ею. Овладеть, сделать своей и навсегда потерять.
Кажется, в огне Бездны находиться гораздо спокойнее, нежели в одной постели с его наивным, капризным и таким бесконечно желанным счастьем.
Наутро Вайолет проснулась одна, плотно укрытая до самого подбородка одеялом. Как же хорошо, а то ночью показалось, что она скинула его. Нет, всё в порядке. Нужно будет тактично выяснить у мужа, правда ли он собрался контролировать её даже ночью. Нет, она не собирается его обманывать, просто нужно будет приобрести сорочки поскромнее, а лучше пижамы. А то мало ли что? Эти недоразумения для новобрачных, которые невесомыми лепестками висели на вешалках в гардеробной, совсем не подходили для их случая.
