32. Многие ведь считают такие и подобные вещи праздномыслием. Они подобны человеку, который охвачен горячкой, и когда напоминают ему о сладкой пище и изысканно приготовленных <блюдах>, из-за плохого самочувствия он противится[514] и огорчается. Не сама пища бывает причиной этого, но его самочувствие, которое болезненно, исполнено страданий и беспокойства, <причиняемого> желчью; и хочется ему <чего-либо> кислого или соленого.
33. Кто обладает безмолвием и собеседованием знания, тот легко и быстро достигнет любви Божией, а посредством любви к Богу приблизится он и к совершенной любви к людям.
34. Никогда человек, не удостоившись прежде усладительной и опьяняющей любви к Богу, не бывает способен приблизиться к просветленной любви к людям.
35. Прийти от труда и борьбы с помыслами к просветленной любви к людям, и отсюда уже подняться к любви к Богу – такого в достичь в этой жизни, прежде исхода из мира, как бы кто ни боролся, невозможно. Посредством заповедей и рассудительности возможно человеку подчинить свои помыслы и очистить свою совесть по отношению к <людям>, и он даже может делать для них добрые дела. Но что он не сможет достичь просветленной любви к людям посредством борьбы, в этом я убежден: нет никого, кто достиг бы ее так, и никто не достигнет этой цели таким путем в настоящей жизни. Без вина не пьянеет человек, и не бьется радостно сердце его; а без опьянения в Боге[515] никто не обретет естественным образом добродетель, которая не принадлежит ему, так чтобы она осталась в нем тихо и без принуждения. Бывает также, что <кто-либо> по естеству кроток и милосерден, всякого человека с легкостью любит, милосердствуя о всяком естестве – не только о людях, но также и о <домашних> животных, птицах, диких зверях и так далее: ведь есть же такие души! Но бывают времена, когда и они тоже смущены, если какие-то причины для беспокойства возникают у них из-за <другого> человека.
36. Но кто удостоился вкушения божественной любви, тот из-за сладости ее обычно забывает все – ведь от этого вкуса все видимые предметы <кажутся> презренными; душа его с радостью приближается к просветленной любви к людям, не <делая> различия <между ними>; он <никогда> не побеждается их слабостями и не смущается. Он подобен блаженным апостолам, которые среди всех зол, претерпеваемых от <людей>, были совершенно неспособны ненавидеть их или пресытиться любовью к ним. Это проявилось на деле, ибо после всего прочего они даже и смерть приняли ради их искупления.
