Трое её партнёров потеряли дар речи.
– Ну что ж. Чудо из чудес, я заставила вас троих замолчать. Весь остальной Лондон будет потрясен до глубины души, узнав, что владельцы "Падшего ангела" - не более чем болтливые сороки, – добавила она.
– Он знает? – первым придя в себя, переспросил Кросс.
– Знает, – подтвердила Джорджиана.
– Боже, – проговорил Борн. – Откуда?
– А это имеет значение?
– Имеет, если и остальные тоже знают.
– Больше никто не в курсе, – успокоила она. – На лицо Анны никто не обращает особого внимания. Всех интересуют другие её прелести.
– Но Уэст обратил. Как и на лицо Джорджианы... и понял правду, – возразил Темпл.
– Да.
Она чувствовала себя виноватой. Как будто могла изменить ситуацию. Хотя, возможно, действительно могла.
– Тебе не следовало его впутывать, – сказал Борн. – Он слишком быстро соображает. Конечно, Уэст обнаружил правду. Это должно было случиться. Скорее всего, он всё понял в тот момент, когда согласился помочь заполучить Лэнгли.
Джорджиана не ответила.
– Но про Чейза он ничего не знает? – спросил Кросс.
Она встала из-за стола и подошла к огромному витражному окну во всю стену, на котором было изображено падение Люцифера. Тщательно подобранные сотни кусочков цветного стекла складывались в картину с огромным ангелом, в четыре раза больше среднего человека, который нёсся с небес на землю. Из главного зала клуба казалось, что он летел из света во тьму, из идеального мира в мир порочный.
Поверженный, но вновь восставший из пепла. Король по праву, обладающий огромной властью, и лишь один человек мог с ним соперничать. Джорджиана вздохнула, внезапно остро осознав, насколько беспомощным может быть второй самый могущественный человек.
– Нет, – ответила она. – И никогда не узнает.
Это Джорджиана могла пообещать.
– Даже если и узнает, – сказал Темпл. – Ему можно доверять.
Джорджиана провела годы, работая с худшими представителями человечества, а в процессе изучая их и оценивая. Она знала хороших людей и плохих, и ещё вчера бы согласилась с Темплом. Что Уэсту можно доверять.
Но это было до того, как он её поцеловал.
До того, как её начало к нему тянуть, как когда-то давным-давно тянуло к другому мужчине. К тому, кому Джорджиана доверила сердце, все надежды и своё будущее.
К тому, кто без колебаний предал её, забрав с собой самое сокровенное, и позаботившись о том, чтобы она никогда не смогла даровать это другому мужчине.
Позаботившись о том, чтобы ей этого и не захотелось.
