– Но мне нравится эта роль. Здесь я свободна. А вот Джорджиана должна шаркать ножкой, раскланиваться и молить об одобрении. Здесь я занимаюсь тем, чем хочу. И никому не обязана.
– За исключением вашего хозяина.
Вот только она и была этим хозяином. Джорджиана не ответила.
Он неправильно истолковал её молчание.
– Вот почему вы ищете мужа. Что случилось? – спросил Уэст. – Чейз вас отверг?
Она отстранилась, нуждаясь в расстоянии между ними, чтобы вернуть себе рассудок. Чтобы сделать следующие шаги. Чтобы сплести ложь.
– Он меня не отвергал.
Его брови сошлись на переносице.
– Чейз же не думает, что муж будет вас с кем-то делить.
Слова уязвили, хотя и не должны были. Джорджиана прожила всю жизнь в тени "Падшего ангела" в образе шлюхи. Убедила сотни лондонских аристократов, что является экспертом в удовольствиях. Что продалась их могущественному лидеру. И одевалась она соответствующе, выставляла на показ грудь и накладывала макияж, научилась правильно двигаться, притворяться, играть роль.
Но почему-то, когда этот мужчина признал её репутацию, над которой Джорджиана так усердно трудилась, осторожно воздвигая убедительный фасад, ей это дико не понравилось. Возможно, потому, что Уэст знал о ней больше, чем другие, и всё же верил в остальную ложь.
Или, может быть, потому, что благодаря ему, ей не хотелось больше лгать.
Нет. Она пала жертвой его героической натуры после того, как он бросился к ней на помощь всего несколько минут назад.
У неё перехватило дыхание.
Он поступил так только потому что узнал правду. Про другую её личность. Другую жизнь.
Наряду с разочарованием вспыхнули гнев и что-то похожее на стыд.
– Вы бы не стали меня спасать.
Смена темы разговора застала его врасплох.
– Я...
– Не лгите, – сказала она, подняв руку, будто хотела не дать словам сорваться с его губ. – Не надо меня оскорблять.
– Я остановил Поттла, – сказал Уэст, тоже подняв руку, чтобы продемонстрировать костяшки пальцев, которые утром будут саднить. – Я вас спас.
– Потому что вы знали, кто я на самом деле. Если бы вы считали меня Анной... простой женщиной с древнейшей профессией. Просто разукрашенной шлюхой...
– Не говорите так, – прервал её Уэст на полуслове.
– О, – усмехнулась она. – Разве я вас оскорбила?
Он провёл пострадавшей рукой по светлым локонам.
– Господи, Джорджиана.
– Не называйте меня так.
Он безрадостно рассмеялся.
– А как мне вас называть? Анной? Фальшивым именем, которое идёт в придачу к фальшивым волосам, фальшивому лицу и фальшивой... – он замолчал, указывая рукой на подбитый ватой корсаж, затянутый таким образом, чтобы придать её обычной груди выдающийся вид.
