Взбив рукой густые светлые волосы с золотистым отливом, она бросила взгляд в широкое витражное окно. Первая половина июля выдалась необычайно жаркой и знойной. Город плавился от рассвета до заката, даже ночь не дарила желанной прохлады. Иногда казалось, что воздух дрожит, а картинка расплывается; еще немного, и людям посреди городской пустыни, в которую превратился Сан-Франциско, начнут мерещиться миражи и райские оазисы.
Но погода в очередной раз преподнесла сюрприз. Вчера вечером с залива подул сильный холодный ветер, а небо мгновенно из лазурно-голубого превратилось в грязно-серое, ощутимо похолодало, а мелкий назойливый дождь накрапывал уже сутки. Стекла покрывала прозрачная, как слеза, водяная рябь, а монотонный стук, отбивавший тихую дробь о голубые витражи, добавлял настроению меланхолии и настраивал на уютные домашние посиделки: открыть окна, впуская прохладный свежий воздух, закутаться в плед с бокалом вина и смотреть старые фильмы в объятиях любимого мужчины.
Шэрен вздохнула и поднялась. Мужчины у нее не было, а планы на вечер были не такими заманчивыми и о них нужно напомнить Майклу. Она быстро преодолела расстояние между их дверьми и, коротко постучав, вошла.
— Майкл, я уйду немного пораньше, я вчера говорила о встрече по поводу таблички из Киша.
Он лениво сидел на краешке стола, а на голос помощницы с улыбкой повернулся, на секунду задумался и, припоминая, уточнил:
— Ужин с коллегой? — Шэрен кивнула. — Мне кажется, мистеру Хейворту нужно будет оплатить тебе эти часы, как сверхурочную работу, — заглядывая куда-то за ее спину, предложил он.
Шэрен открыла рот, чтобы ответить, но не успела.
— Я подумаю, — донеслось сзади. От приятного, порой поддразнивающего и такого знакомого баритона ощутимо веяло ледяной зимой. Она, пытаясь совладать с отказывающимися подчиняться ногами, медленно повернулась.
«Ник вернулся!» — первая и безусловно радостная мысль, посетившая голову. Шэрен ничего не могла с собой поделать, она тосковала без него. Без Ника все в «Уайли» казалось серым и невзрачным. Но его взгляд оставался холодным и равнодушным. Видимо, он совершенно не скучал по ней, поэтому Шэрен, поздоровавшись, невинно хлопнула ресницами и ангельским голосом произнесла:
— Не нужно никакой оплаты, это не такое уж и мучение, если в корень смотреть.
Майкл не сдержал громкий смешок, да и сама Шэрен невольно поджала губы, чтобы не рассмеяться в голос. «Какая пошлость!», — мысленно закрывая лицо руками, воскликнула она. Была ли шутка смешной? Сказать сложно. Лицо Ника оставалось бесстрастным и серьезным: не один мускул не дрогнул, никакой реакции на реплику Шэрен.
