Время, в противопоставление Вольфу и его принципам, было неподвластно никому и вовсе не стояло на месте, оно шло и шло себе без остановки. Некоторые из друзей Вольфа уже обзавелись семьями, сочетали хобби и семью, и вполне успешно это у них получалось. Вольф же не принимал то, что я частенько ставила его в сравнение с друзьями, и считал, активно это проповедуя, что сначала нужно пожить для себя в полной мере, а уж потом, когда то, как он существует сейчас, успеется либо надоесть, либо Вольф сам созреет что-нибудь изменить в себе, пора и начинать думать о браке и детях. А я же боялась, что его уведут у меня, а потому стремительно пыталась подвести его под венец. В общем, байкерство – это не хобби для Вольфа, а образ жизни. Печально, но это факт. Тяжелый, неизлечимый диагноз у него развился под гордым названием "байкер".
Такой вот он, мой Вольф, помешанный на стереотипе свободы, смертник, которому чуждо простое человеческое счастье. Я же его мнения насчёт такого существования не разделяла от слова "совсем". Правда, поначалу я держала это противостояние в себе, боясь его спугнуть излишней напористостью, ну а потом уже, когда наши с ним отношения перешагнули за год, два, три, начала донимать Вольфа бесконечными темами о необходимости совместного ведения хозяйства. Поначалу редко это делала, а потом стала все чаще и чаще. Куда было тянуть, когда ему уже тридцать стукнуло, думала я.
Я не намекала Вольфу на женитьбу прямо, не выпрашивала кольцо и романтичное предложение, но хотя бы жить вместе можно бы и начинать после нескольких лет встречаний как парень с девушкой. Посмотреть надо бы хоть, сможем ли мы притереться друг к другу, ведь гражданский брак очень хорошо помогает узнать недостатки партнера раньше, чем шлепнется прозаический штамп в паспорте. Мало ли, может, я зря потеряла столько времени, потратив его на того, кто никогда не исправится, и с кем я не буду счастлива.
В то максималистское для себя время, я чувствовала себя на вершине горы и способной на любой подвиг. Да, я была очень самоуверенная, а после ощутила себя слабой и униженной самодурой, потому что уж больно сильно понадеялась на то, что Вольф прогнётся под меня и согласится с моими мягкими, но навязчивыми требованиями. Но нет, не смогла я повлиять на Вольфа. По крайней мере, положительно. Стальной он и есть Стальной, хрен сломаешь, очень твердый. И совсем не гибкий. Вроде бы и ясно стало, не сразу, но все же проявилось немного, что я зря теряю время с Вольфом, но… Я настолько его любила, что не в силах была долго злиться на его эгоистичное поведение.
