А тем временем его из раздумий вывел щелчок, которым сопровождалось появление нового сообщения:
«Ну так как? Ты мне позвонишь или ответишь? Увидеться бы надо».
Ахмелюк подвинул поближе клавиатуру.
«Что там такое у тебя, что аж я понадобился?».
Минута ожидания.
«Это разговор не для интернета, я бы тебе при личной встрече подробно рассказала. Но это нужно сделать как можно скорее, ты завтра свободен?».
Нет, ну, конечно, это безумие, но все равно не спится, да и ей, наверное, тоже. Если она одна дома, то план вполне осуществимый.
«Да хоть прямо сейчас, если это возможно, конечно».
Еще полминуты.
«Это возможно, приезжай ко мне. На Высокую.»
Когда они встречались, Иветта жила на границе «студенческого района» и «старого центра» - на улице Высокой на краю глубокого оврага, разделявшего эти два района. Недавно ему довелось узнать, что, найдя новую любовь, она перебралась на «Скобу» - окраинный район на въезде в город со стороны федеральной трассы, которая напрямую через него не проходила. Помимо квартиры на Высокой, которая то ли сдавалась, то ли пустовала, это было уже неизвестно, у Иветты в собственности находилась еще половина деревянного двухквартирного дома буквально в этом же овраге – на улице Подгорной, но эта жилплощадь почему-то стояла запертой, не продавалась и не сдавалась, а почему, он спросить так и не удосужился.
Когда-то давно она ему рассказывала, что в старших классах школы любила гулять по Подгорной (улице в городе не слишком популярной для таких вещей) со своим первым возлюбленным, но возлюбленный не оценил ее пылких чувств, упорно игнорировал, потом начал открыто избегать и зародыш отношений разложился.
Раз она зовет его ночью, то случился явно какой-то форсмажор, проигнорировать который ему будет просто неприлично. Все же она его грела, когда ему это было нужно (или не нужно, но все равно это было приятно), и он считает себя до сих пор в некоторой мере обязанным ей.
Шурша шинами, автомобиль Ахмелюка – забавный метис «Ижа-412» и выдумок работников авторемонтного завода в соседнем городе, которые пытались превратить советскую легковушку в наш ответ иномаркам хотя бы изнутри, но не судьба, - остановился возле высокого узкого домика из красного кирпича. Домики эти строили в самом конце восьмидесятых, раньше здесь были то ли какие-то склады, то ли еще что, вечно запертое и с огромным аншлагом «Посторонним вход и въезд запрещен», с пьяноватым сторожем и злым цепным псом. И было в этих домиках всего по четыре, по три, а то и две квартиры, очень тесных и неудобных, с точки зрения некоторых, и необыкновенно уютных и забавных с точки зрения других: квартиры были двухуровневыми, но с очень маленькой площадью, чуть больше двадцати метров, на каждом этаже. Дом 45 по улице Высокой был в народе прозван «цветником», так как во всех четырех квартирах проживали молодые женщины приятной наружности и без детей. Похоже, что не судьба была поселиться в этом доме мужчине. Не сказать, что у всех его обитательниц была с ними проблема, но однако жить они предпочитали на жилплощади мужчины, а пустовавшая квартира либо сдавалась (конечно же, девушке, в доме охотно селились студентки недалеко расположенного техникума, прознав, что среди соседей нет мужиков и уж точно никто не станет домогаться), либо ее обитательница жила гостевым браком, как Иветта. Ахмелюк в этом доме бывал часто в свое время, но отметил, что уже, несмотря на хорошую память на цифры, успел подзабыть, в какой квартире она обитает.
