– Ну спасибо, – мне становится немного обидно. За кого он меня принимает?
– Пожалуйста. Есть два важных правила, Аня. Если хочешь жить не лезь в это общество и никогда не связывайся с Теодором Адамиди.
– Сегодня я нарушила оба, – выдыхаю.
– И за одно нарушение я тебе искренне благодарен. Смотри!
Забавно. В сторону горизонта смотрела я, а тонкую полоску рассвета первым увидел Теодор.
– Солнце всходит, – шепчу, как завороженная.
Мы молчим, глядя на тонкую розоватую полоску на горизонте. Молчим, когда она светлеет, а на небе постепенно исчезают звезды. Я не знаю, о чем думает в эту минуту Адамиди, зато Аня Скворцова, уставшая и покрытая морской солью, думает о том, что это лучшее утро в её жизни. Рассвет. Я никогда не встречала рассвет на берегу моря.
Мне не важно, что рядом со мной на влажном песке сидит красавец-мужчина. Я смотрю только на солнце и словно просыпаюсь вместе с ним.
Мои глаза как будто открываются впервые за много лет, а за спиной из тонких солнечных нитей сплетаются крылья. Они каким-то чудом помогают мне подняться на ноги и встретить появление сияющего солнечного диска стоя.
Губы потрескались, но все равно пытаются улыбаться. Это больно. Облизываю их, опускаю взгляд и понимаю, что Адамиди смотрит не на рассвет. Он смотрит на меня и едва заметно кривит губы.
– Дождались, – улыбаюсь ему в ответ.
– Рано радуешься. Здесь может не оказаться пресной воды, – откликается эхом.
– Здесь есть все, что нужно. Я уверена.
Мой оптимизм может показаться глупым, но я и права верю в эту секунду, что все будет хорошо. Потому что мы живы, потому что солнце встало.
* * *
– Аня, вода! – слышу крик из-за кустов неизвестного мне растения.
Двигаюсь осторожно. Я понятия не имею о флоре и фауне Турции, но могу предположить, что в теплом климате водятся змеи и крупные насекомые, возможно, ядовитые. Встречаться с ними неохото. Поэтому иду там, где проходил до меня Теодор, по узкой, протоптанной кем-то тропинке. Еще один хороший знак – остров либо обитаем, либо сюда приезжают люди. Нужно просто их найти.
Выхожу на поляну и вижу Адамиди у бьющего прямо из скалы родника. Поток несильный, но его хватит, чтобы напиться и смыть с себя морскую соль, которая за ночь измучила кожу.
– Пресная? – уточняю.
– Более чем, – искренне улыбается Теодор и набирает воду в широкую ладонь.
Пьет жадно и долго.
А потом мы будто сходим с ума, зачерпывая раз за разом ледяную, прозрачную, сияющую в солнечных лучах воду и швыряя брызги друг в друга. До тех пор, пока не промокаем насквозь. Мой лиф и шорты. Его брюки и волосы, с которых потоками стекает вода.
