– А это?
– Крошечный кусочек огненного опала.
Мужчина окинул взглядом драгоценную радугу.
– Красиво, но который из них далентин?
Я улыбнулась и нажала на специальный магический механизм, секрет которого хорошо знала. Открылось тайно отделение, где в своих гнёздах лежали всего три особенных камня. Я осторожно вытащила бархатные мешочки, и Брайс подался ближе, почти касаясь моего плеча рукой.
Я чувствовала его тепло, обволакивающий спокойный запах. От Брайса пахло не духами – чем-то смолянистым, древесно-травяным.
– Этот камень называется «шатта».
– «Беда» с восточного вамэ, – тотчас отозвался мужчина.
– Да. Поначалу кажется, что он просто чёрный, но внутри, видите, едва заметное красное пятнышко. Говорят, что, если оно превратится в огонёк – это к беде.
– Можно? – попросил Брайс, и я положила камушек ему на ладонь.
Он довольно долго вглядывался в его нутро, а потом зачем-то подул на минерал, и мне почудилось, будто красное пятнышко на мгновение стало ярче.
– Ладно, – усмехнулся мужчина, перехватив мой удивлённый взгляд, – не стоит тормошить беду.
Я кивнула, и он вернул мне шатту, не коснувшись моей ладони. Я достала следующий мешочек, и пальцы немного дрожали.
– Это далентин, – сказала я почему-то шёпотом. – Видите, внутри него как будто маленькую планету спрятали?
– И она вздрагивает, – негромко отозвался Брайс.
– Говорят, тот первый, кто коснулся камня – оставил внутри него память своего тела. С этих мгновений сердце камня бьётся, пока жив нашедший его человек.
– Нашедшим был ваш отец?
Я сглотнула. Мне нельзя было плакать.
– Да. Ещё поэтому мы с мамой всегда верили, что он вернётся.
Рука Брайса легла на моё плечо, пальцы сжались.
– Мне жаль, Юна.
– Спасибо, – отозвалась я, боясь поднять глаза. – Впрочем, это всего лишь красивые легенды, которые никем не подтверждены…
Он коснулся второго моего плеча, и мягко развернул к себе.
– Но вы верите.
– Иногда. А порой мне кажется, что лучше бы выбросить этот камень куда подальше…
Он вздохнул и склонился чуть ниже.
– Вы кажетесь сильной, Юна.
– Обычно я именно такая, но иногда накатывает. Простите.
Я так и не смогла поднять на него глаза, но никак не ожидала, что Брайс меня обнимет.
– Вы можете доверять мне, – сказал он, и я почувствовала, как в уголках глаз скапливаются злые, отчаянные слёзы.
– Я знаю. Спасибо вам.
Нет уж, никаких рыданий! Я несколько раз шмыгнула носом и смогла взять себя в руки. Брайс тотчас отстранился, и я всё-таки подняла голову: его глаза стали совсем как азурит, а губы были строго сжаты, хотя он и не сердился.
