Прикрыла глаза.
Боже, мне ранее ещё никогда не приходилось становиться свидетельницей подобной пикантной сцены. Но деваться, видимо, некуда.
Зажужжала молния и в тот же миг на пол, прямо передо мной, упало чёрное платье с белоснежным отложным воротничком.
В воздух взметнулся стойкий аромат французских духов и в носу тотчас засвербело.
Быстро зажала нос пальцами. Принялась, как сумасшедшая тереть переносицу.
Мне просто нельзя чихать! Хороша же я буду, если любовники обнаружат под столом в зале заседаний обычную уборщицу, да ещё и с пачкой бумаги в руках!
Да меня тотчас вытурят вон, даже разбираться не будут.
И попробуй, расскажи им душещипательную историю про то, что я просто хотела порадовать больного братишку. Ну, уж нет. Придется, стиснув зубы подождать, пока любовники насытятся друг другом, а потом вылезти из своего укрытия.
В ту же секунду главный редактор спустил свои тщательно отутюженные брюки, и они призывно упали на пыльный, ещё не вымытый мной, пол. Жилистые волосатые ноги оказались прямо передо мной. Кажется, я могу протянуть руку и потрогать мужчину за икру, призывно его ущипнув.
Думаю, он будет сражён наповал подобным жестом со стороны простой уборщицы. Пожалуй, его сразу же удар хватит.
Но я не владею навыками реаниматолога, и мне совсем не улыбается делать потом престарелому ловеласу искусственное дыхание рот в рот. Пусть уж лучше занимается своим делом.
Раздались смачные шлепки и призывное хлюпанье вагины неизвестной мне женщины. Закусила губу, пытаясь отползти подальше от совокупляющихся тел.
Подтянула колени к груди. Опустила голову пытаясь абстрагироваться от неприятной ситуации.
В конце концов, это всё – ради братика.
Пару недель назад он перенёс серьёзную операцию и теперь ему потребуется, по словам врачей, долгий восстановительный период. Мамочка была вынуждена осесть дома, а я взяла подработку в крупном издательстве.
Теперь днём я продолжала учиться в институте на журналиста, а вечером – мыла полы, надеясь, что после получения диплома смогу зацепиться здесь за более вакантную должность.
А бумагу с канцелярией я решила вынести, чтобы Алику было чем заниматься. Ведь сейчас все наши и без того скромные средства уходили на медикаменты…
Хотя, кого я могу растрогать подобной историей?
Уж точно не тех любовников, которые, не замечая никого и ничего, громко стонали, напирая на столешницу. Значит, придётся сидеть тут тихо, зажав уши ладонями и молиться, чтобы эти двое поскорее насытились друг другом и ушли восвояси, оставив меня наедине со своими мыслями и половой тряпкой.
