Спокойствия.
Но вкупе с моим рыжим, доставшимся от бабушки оттенком волос, я уже не произвожу впечатление безмятежности. Скорее – какой-то взрывной фурии по недоразумению носящей чопорное имя Ванесса.
Просто адская смесь какая-то.
Трудноперевариваемая.
Неожиданный звонок в дверь заставил меня напрячься.
Затяжной, громкий. Как будто кто-то со всей силы вдавил в пластмассовую пупочку и во что бы то ни стало, старался ворваться внутрь.
– Вань, ты кого-то ждёшь?
– Не знаю. Может, Денис конспекты решил занести?
– Это тот хулиган, который тебе полгода назад проходу не давал, приглашая на свидание?
– Да, мам. Но, как ты помнишь, я не дала его влюблённости ни единого шанса.
– А может, зря? Он, возможно, не такой уж плохой парень…
– Мааааам… Не начинай.
Сморщила нос, судорожно кашлянув.
Не выношу разговоров про свою личную жизнь, которой у меня собственно практически не было. Ну, что я могу поделать, если мне не везёт на нормальных парней?
– Я просто не хочу, чтобы ты осталась как я. Одна с двумя детьми.
– Я знаю. Не переживай.
Широко улыбнулась, разводя руками в разные стороны.
– Если это он, скажи, что меня нет дома. Не хочу снова искать причины для отказа.
– Ладно, я открою.
Мамочка аккуратно повязала на шее газовый платочек персикового цвета. Отправилась в прихожую, стуча каблучками по старому линолеуму.
Я напряглась. Навострила уши.
– Здравствуйте, вы к кому?
– Простите, а Ванесса Мороз тут живёт?
Раздался бархатный баритон.
Сердце моментально обвалилось в пятки, проносясь ударами по всему организму, и я закусила нижнюю губу. Уставилась на Алика, полулежащего на постели.
– Да, это моя дочь. А в чём дело?
– Я – главный редактор журнала, в котором она работает. Игорь Петрович Мельников. Можно с ней поговорить?
Выдохнула, обведя глазами старый ремонт с выцветшими обоями, допотопную мебель времён СССР и, как апогей – кучу лекарств на тумбочке. Чёрт, меньше всего я бы хотела, чтобы этот холёный мужчина видел подобную атмосферу.
В мои планы совсем не входило вызывать у кого-то жалость. Тем более, у этого человека, с которым мы вчера так неоднозначно попрощались. Точнее, вообще никак.
Подскочила на ноги, сделав шаг к прихожей.
Протестующий шёпот встал в горле, булькая в горле, словно ведьминский отвар в котле Бабы-Яги.
Но Игорь Петрович уже вошёл в комнату. Встал на пороге, заслонив своими плечами весь проход. Шумно втянул носом запах медикаментов. Обвёл глазами скудный интерьер.
Остановился взглядом на мне, одетой в застиранную футболку и тренировочные штаны.
