Я подняла руки и стала ощупывать левую сторону лица. Шрам был на месте.
Никогда раньше я не видела себя во сне со шрамом. В своих снах я всегда была молодой и красивой, как пять лет назад…
Я была очень красивым ребенком. И моя предприимчивая мама сразу начала извлекать из этого выгоду и готовить меня к блестящему будущему.
Бальные танцы, латиноамериканские танцы, школа актерского мастерства, школа моделей… Для рекламы я начала сниматься, наверное, лет с четырех. Потом пошли роли в кино. В шестнадцать я была профессиональной моделью – съемки, презентации, модные показы. У меня была своя, уже отдельная, квартира. В восемнадцать жизнь потекла рекой – вечеринки, поклонники, известные друзья.
Но я влюбилась в театр и решила стать актрисой. Здесь я тоже всегда была в центре внимания – со мной хотели общаться, меня звали в компании и на вечеринки. Девушка-звезда. Девушка-мечта. Все, как мотыльки, слетались на мой успех и красоту… Как жаль, что тогда я этого не понимала.
Уже на последнем курсе за мной начал ухаживать богатый бизнесмен… Это и стало началом конца.
Меня заказала его предыдущая пассия. На меня напали двое в подъезде моего дома, когда я возвращалась с занятий. Один держал сзади, а второй полоснул ножом левую сторону лица, так, чтобы глубокий разрез тянулся от лба, рассекая бровь ровно посередине, до подбородка. В довершении, мне плеснули каким-то химикатом прямо в рану…
- Главное, что глаз не пострадал. – заключил пластический хирург лучшей столичной клиники, в которую устроил меня Влад. Мой тогда еще жених, приехал сразу, как узнал о нападении, переживал, поддерживал и обеспечил операцию.
- Главное, что глаз не пострадал… - утешала я себя в санатории, куда отправила меня мама для душевного восстановления.
Красоты больше не было. Жениха – тоже.
Его оттолкнуло не столько мое уродство, сколько депрессия и апатия, накрывшие после неудачной операции.
Никто до сих пор не знает, как так получилось, но лучший хирург повредил мне лицевой нерв, заставив пол лица навсегда замереть безжизненной маской. Шрам тоже с первого раза толком не убрали, боялись еще что-нибудь повредить. А потом мне уже было все равно… Шрам навсегда перечеркнул мои мечты о сцене, карьеру модели и вычеркнул из жизни почти всех друзей.
В санатории я познакомилась с Мариной, задорной и очень своеобразной сорокалетней женщиной. Она была первой, кто смотрел на меня без испуга, отвращения или плохо скрываемого чувства вины. Знаете, так иногда смотрят на уродцев, чувствуя себя виноватыми в своей полноценности, или в том, что у тебя все хорошо, когда у других горе. Это чувство вины заставляет людей отворачиваться, не смотреть.
