Длинная тропинка была более извилистой и живописной – то она змеей взбиралась по пологому склону холма, то петляла в низине между замшелых валунов и гигантских папоротников. Но мне было не до наслаждения красотами. В голове все время крутились последние слова Топтыгиной…
Не знаю, насколько правильно я повела себя при появлении в этом странном месте, но как говорят – «Двух смертей не бывать, а одной не миновать!». А я уже умирала дважды… В первый раз – после травмы, полученного уродства, полностью уничтожившего мою прежнюю жизнь. Странно, но после стольких лет, я совсем об этом не жалею. Теперь мне кажутся уродством постоянные вечеринки, сплетни, алкоголь, пошлые поклонники и лживые друзья.
А вот по театру кукол я скучаю. По Таньке и Анечке, по выставкам мастеров-кукольников. В эту жизнь я прекрасно вписывалась и со шрамом, но ее мне уже не вернуть. Теперь мне предстоит налаживать свою жизнь в этом странном месте, где от меня в страхе шарахаются даже оборотни.
Мысль о том, что герцог сможет избавить меня от шрама, приободряла. Только этот хам вряд ли захочет мне помочь. Он даже видеть меня больше не хочет… Значит надо найти способ заставить его передумать.
Между тем, выпитый в гостях у Топтыгиной чай, начал напоминать о себе. Я завертела головой, высматривая подходящие кустики. Густые заросли орешника показались мне самым удобным местом, и я уже было собралась свернуть с тропинки, как кусты вдруг зашевелились…
Прямо передо мной на тропинку из кустов изящно выпрыгнул высокий черный силуэт.
«Чай, держись!» - скомандовал мозг.
Первый испуг схлынул, и я смогла различить высокого стройного мужчину, закутанного в длинный черный плащ. Незнакомец посмотрел на меня оценивающе (Ага! Черный плащ против красного… Кто скрывает самую страшную тайну?), сверкнул неимоверно яркими зелеными глазами…
- Та-дам! – приятным тенором прокричал мужчина, распахивая передо мной полы плаща.
Если бы в этот момент кто-нибудь смог заглянуть мне под капюшон, он был бы просто поражен размером моих глаз, почти сравнившихся с зенками госпожи Топтыгиной. Лишь через пару минут я была в состоянии утереть слюни и подобрать, упавшую почти до самой тропинки, челюсть.
- Ничего себе! – протянула на вдохе, сглатывая вязкую слюну.
- А то! – начал похваляться мужчина. – Ручная работа!
- Я бы даже сказала – ювелирная! – пальцы сами тянулись поскорее всё потрогать, хотелось взять в руки, ощутить тяжесть, фактуру.
- И ты все это сам сделал? – я сразу почувствовала в незнакомце родственную душу, поэтому первой перешла на «ты».
