Навыки. И их всего четыре! Все одинаково стоят по мане, пя…
— Дай сюда! — мой посох вновь сменил владельца.
В двадцать единиц. Имеют одинаковое время отката в две секунды, и время каста в одну. И не имеют значения урона вообще! В прочем, а его от них вообще стоит ждать?
Глаза как ножом резанула яркая вспышка, и я с сестрой, хором заорав как от нежданом подкравшегося гопника с ломом и ударом под дых, взвыли, и попадали на пол. Начали визжать, орать и кататься, стремясь унять эту невыносимую боль. И только пять минут спустя я понял, что это был всего лишь навык! Всего лишь навык, вспышка которого средь вековой тьмы и для глаз уже привыкших к ней людей, равносильно удару иглой в эти самые глаза.
— Предлагаю — простонала сестрица, поднимаясь, опираясь на меня — Пока электро навыками не пользоваться.
Что учитывая, что им воспользовалась именно она… Впрочем, огненный шар, разрезающий тьму, хоть и не смог сравнится по урону для глаз с ветвистой молнией, тоже, причинил массу дискомфорта, и нещадно ослепил. Вернее, лично я его даже толком не разглядел — пред глазами всё просто стало красным, а потом средь общего красного выделилось чуть более яркое, белое пятно. И все погасло со странным хлопком где-то вдалеке.
— А… — протянул я, и взглянув на навыки, которые несмотря на боль и резь, продолжали быть отчётливо видны, понял — Обязательно.
И тоже прошептал:
— Огненный шар. — с руки сорвался некий, по-прежнему скрытый за кровавой пеленой, шар света, устремляющийся в даль.
И я трижды порадовался! Что направил руку прочь от себя, прочь от сестры, и подальше от стены. Разглядеть уровень урона шарика я хоть и не смог, но почти уверен в том, что мне бы попадание даже куда-то рядом не принесло удовольствия.
— Думаю, да… — пробормотала сестра, но я перебил.
— Что это за звук?
Мы прислушались. Я задрал голову — все та же тьма! Решился, а вернее — не подумал, и даже как-то рефлекторно, пусть и со словами, пустил туда сгусток света размером с кулак.
— Пквши-икши-ищи!
— Ложись! — прокричал я, упав сам.
И уронив рядом ничего так ничего и не понявшею сестру.
А над нами словно ожил воздух. И с шумом, гамом, воплями, ударами и душераздирающим скрежетом и писком, пришел в движение и закружил хоровод. Что средь недавней тишины, ставший сравнимым с боем барабанов. Внутри самих барабанов. Неся ужас, панику, и… смерть?
Когда шум более-менее стих, сестра позволила себе прошептать мне на ухо:
— Что, это… Было.
