Да, апнулся. И не один. Только особых отчий что молнии, что фаербола я не заметил. Зато для следующего уровня требуется в два раза большее количество применении. Двадцать, вместо десяти. Что в прочем, не имеет особого значения в случае с фаерболом, ведь половину применений я уже выполнил.
— И все же… кто же мог нечто подобное устроить? — проговорила сестра в задумчивости.
— А хрен его знает! Я бы предпочел сейчас вздремнуть часок любому рассуждениям. — проворчал я в ответ, пристраиваясь к стенке.
— Давай. Я подежурю. — проговорила сестра тихонько. — Только мантию… а, ладно, спи. — донеслось до меня уже сквозь дрему.
Через обещанный час она меня растолкала, вручила посох, и велела разредить резерв магии на тентаклика внизу. Тентаклик к этому моменту уже обзавелся парой рытвин на своем тентаклеобразном теле, лишился одной из тентаклей, что дрыгаясь и извиваясь, валялась в противоположном конце зала тентаклей от самого тентакля, но сдыхать и терять бодрость явно не собирался.
Более того! Прекратив бегать как угорелый, зверь с щупальцами стал отчаянно пытаться залезть на стену! И… у него похоже все же есть единое тело! Где-то в глубине, и мало отличимое от прочего шевелящегося сгустка, но не умеющее шевелится!
Правда мои фаерболы не ему, не иным его частям, не нанесли ни каких, хоть каких-то! Повреждений. Мана кончилась гораздо раньше, чем я успел пристреляться.
— Мазила! — обиженно проговорила сестра, совсем не обижаясь, и приказным тоном приказала — Раздевайся.
Разделся. Отдал ей столь желанную и вожделенную мантию, которую она тут же на себя напялила, и в которой я умудрился упреть, пока спал, и поползла на пост дежурства, к краю пещерки. Я же — завалился досыпать опять.
Еще через час меня вновь разбудили. Вновь посох, и вновь не шибко продуктивный обстрел все столь же целеустремлённой твари. И вновь сон, и вновь подъем. Видя, неэффективность своей стрельбы огненными сгустками, я после первых двух, решил вдарить молнией. И к предпоследнему заряду таки попал!
Тварь дернулась, заверещала, отскочила прочь со стены, пав на пол и задергавши в конвульсиях. Оказалось не в состоянии пошевелить ни единым щупальцем как того желает, из-за чего последний доступный заряд — фаербол, угодил точно в её центральное единое тело.
В прочем, особого урона он все равно не нанес. Обжог кусок плоти, возможно выдрал кусок, не видно, да и вряд ли, и точно не добил, судя по доносящемуся сквозь мрак звуку.
