Но губы дрожат, голос не слушается, на глаза набегают слёзы. Девушки затаивают дыхание в ожидании продолжения, но я не могу им рассказать то, что произошло. Мне и самой страшно вспоминать об этом. Отец часто журил меня за непокорность, верховная жрица отчитывала за частое нарушение правил. Да, мой характер не сахар. Но сейчас, когда всё позади, я удивляюсь самой себе. Своей безрассудной смелости и отчаянной дерзости. А ещё больше тому, что мне удалось выйти из покоев лорда непорочной.
Пока.
Адреналин затапливает тело, грудь трепещет от неровного дыхания, я изо всех сил пытаюсь сдержать рвущиеся слёзы облегчения и страха. И не знаю, что сказать девушкам. Передать слова лорда? Они и так напуганы до смерти, не спали до рассвета, ожидая моего возвращения.
— Правда, всё в порядке, — повторяю в наступившей тишине и растягиваю губы. — Я прождала лорда почти всю ночь. Он пришёл под утро и приказал мне выметаться.
— Наверное, устал, — выдыхает кто-то. — Хвала милосердной Гетте!
— Но что будет завтра? — звенит мрачный голос другой девушки. — А нам ждать и бояться, кого же потащат следующей.
Я молчу, содрогаясь от жуткого предчувствия, что лорд ещё не закончил со мной.
«Пока не наиграюсь»…
Вскакиваю и с преувеличенным энтузиазмом осматриваю голые стены, грязный пол и сваленный в бесформенную кучу хлам:
— А здесь миленько.
— Орелия… — отшатывается Лизия, глаза её округляются в непонимании, появляется заикание: — Мил-ленько?!
— Чуть хуже, чем в храме, — подмигиваю я ей и решительными шагами двигаюсь к груде сломанной мебели и обрывков ткани. — Что тут у нас? О… Это же была кровать! Почти как у лорда в покоях. Те же опорные столбы с вырезанными головами львов…
Понимая, о чём говорю, осекаюсь и вновь содрогаюсь, вспоминая огромное мускулистое тело Вирга, возлежащее на пушистых шкурах. Хищник! Зверь без жалости. Зогг его побери! Встряхиваю волосами, выбрасывая жуткое видение из головы, и неискренне улыбаюсь подругам:
— Думаю, всем нам нужен здоровый сон на хорошей кровати, так?
Хватаюсь за злость и отчаяние, струящиеся из меня, и стараюсь перевести эту энергию в магию. Концентрация удаётся легко, хотя мне кажется, что я совершенно вымотана. Нити силы, выпущенные из моих рук, образуют изящный золотистый узор, наполняя деревянные обломки лёгким свечением.
— Они шевелятся! — вскрикивает Кирина, и в её голосе звенит смесь благоговения, изумления и опаски. — Смотрите, палки поднимаются!
— Тише, — осаживает её Лизия. Берёт девушку за руку и оттаскивает от меня: — Не мешай, а то всё испортишь. Это же магия!
