отца своей племянницы, человека, на сестре которого он сам был женат первым браком,
[45] человека, связанного с ним по воле богов такими тесными узами родства.
Меня он лишь с большим трудом отпустил, протаскав полных семь месяцев то туда, то сюда, под строгой охраной;[46] и, конечно, если бы некое божество, пожелавшее меня спасти, не расположило ко мне прекрасную и добродетельную Евсевию, супругу Констанция, я не вырвался бы из его рук. А между тем — клянусь богами — я не виделся за все это время с моим братом и даже во сне его не видал; я ведь не жил с ним вместе, не навещал его, а писал ему редко, и то о разных пустяках.
Избежав опасности, я с радостью отправился на родину моей матери: из всего огромного достояния, которое, несомненно, в свое время было приобретено моим отцом, мне не досталось ничего, ни клочка земли, ни одного раба, ни домика: добродетельный Констанций унаследовал вместо меня все мое отцовское имущество, а со мной, как я уже сказал, не поделился ничем; моему брату он дал ничтожную часть отцовского наследия, но за то все, что досталось брату от его матери, Констанций забрал себе.
[Юлиан рассказывает о том, как по приказу Констанция он был вынужден жить то в Италии, то в Малой Азии, то в Греции, причем Констанций ни разу не пожелал его видеть; наконец, Юлиан был вызван в Милан.]
6. Вот что со мной произошло. Прибыв в Медиолан,[47] я поселился в пригороде. Евсевия не раз проявляла свою благосклонность ко мне и приказывала мне писать ей обо всем, в чем я буду нуждаться. И вот я решил написать письмо, вернее даже прошение, заклиная ее помочь мне: "Пусть бог ниспошлет тебе все свои милости, пусть будут тебе дарованы чада-наследники, а меня, как можно скорее, отправь домой!" Но я считал опасным отправить это письмо во дворец к супруге императора. Я стал молить богов указать мне ночью, следует ли посылать императрице это письмо; боги же в ответ угрожали мне страшной гибелью, если я это письмо отправлю. Боги мои свидетели, что я говорю чистую правду! Поэтому я решил письма не посылать; и с этой же ночи в мой ум запала мысль, которой хочу поделиться и с вами. "Я задумал было, — сказал я себе, — воспротивиться воле богов и вообразил, что могу лучше размышлять о моей судьбе, чем те, кому ведомо всё... Но берегись, как бы тебе не поступить неразумно, презрев законную волю богов! Где твое мужество? Ведь это прямо-таки смешно: ты готов льстить и унижаться из страха смерти, а следовало бы отбросить все заботы и предоставить богам творить их волю, возложив на них заботу и попечение о тебе. Так советовал и Сократ:
