Памятники позднего античного ораторского и эпистолярного искусства II — V века | страница 23

82. Поистине именно он один — первый и совершеннейший художник, и не элейская городская община приходит ему на помощь в его деле, а в его распоряжении находится все вещество, которое содержит в себе вселенная. От Фидия и Поликлета же нельзя требовать больше того, что они сделали; даже и совершенное ими величественней и великолепнее всего прочего, что было создано нашим искусством.

83. Ведь Гомер даже Гефеста изобразил показывающим свое мастерство не на каких-либо иных материалах; описывая, как бог трудился над созданием щита, Гомер не сумел найти никакого нового вещества, а сказал "вот что:

Из людей я не уступлю никому своего места и не соглашусь, что когда-либо был мастер, более искусный, чем я, но с Зевсом, построившим все мироздание, никого из смертных сравнивать нельзя".

84. Если бы Фидий в свою защиту произнес такую речь, то, я думаю, эллины с полным правом присудили бы ему венок.

Элий Аристид (129 — 189) был одним из наиболее известных ораторов II века. Уроженец Малой Азии, он много путешествовал и выступал со своими речами и декламациями в различных городах империи вплоть до самого Рима, где он побывал в 156 г. Но основным его местожительством была Смирна. Этот город он всегда горячо восхвалял; и когда Смирна была разрушена жестоким землетрясением, он обратился к Марку Аврелию с патетической речью, умоляя его помочь восстановлению города, а потом благодарил его в еще более торжественной речи.

Речи Элия Аристида по содержанию разнообразны: среди них есть панегирики отдельным лицам и городам, политические «увещательные» речи и небольшие трактаты по риторике; особое место занимают шесть так называемых Священных речей, в которых он подробно рассказывает о своей тяжелой болезни (общей подагре или невралгии) и о варварских методах ее лечения при храме Асклепия; чрезвычайно суеверный фантазер, Элий Аристид повествует даже о своих таинственных сновидениях, в которых ему являлся сам Асклепий.

Элий Аристид был убежденным аттикистом, но подражал не столько Демосфену и Лисию, сколько более склонному к риторике Исократу; в речах же патетического характера, например, в «Монодии на гибель Смирны» он нередко .пользуется пышной разукрашенной прозой азианских ораторов.