Философ и ритор Дион, прозванный за свое красноречие Хрисостомом («Златоустом»), родился в середине I века в городе Прусе в Вифинии и умер там же в первые десятилетия II века. Дион происходил из знатного и состоятельного вифинского рода. Уже в молодости он стал должностным лицом в своем городе, а слава о его красноречии распространилась по всей Греции. В философском романе Филострата Старшего «Жизнь Аполлония Тианского» говорится о том, как Веспасиан. еще не решаясь начать гражданскую войну против Вителлия, вызвал Диона к себе и обратился к нему за советом. Это известие, хотя и не совсем достоверное (Филострат писал свой роман примерно через сто лет после смерти Диона), все же свидетельствует о том, каким уважением он пользовался; более того, уже в конце IV века известный оратор — Синесий (его письма читатель найдет в этой книге) посвятил Диону целый риторический трактат.
После вступления на престол младшего сына Веспасиана — Домициана, ненавидевшего философию и философов, Дион был вынужден покинуть родину, много лет вел жизнь бродячего философа-киника и побывал во многих странах, добравшись даже до устья Днепра. После смерти Домициана Дион вернулся в Прусу, опять занял там видное положение и даже несколько раз ездил в Рим к императору Траяну, высоко ценившему известного философа. От Диона до нас дошло много речей, литературно-риторических диалогов и трактатов, свидетельствующих о его широком образовании и значительных литературных способностях.
Речь 18 Об упражнении в искусстве речи[1]
1. Уже не раз восхвалял я тебя как прекрасного человека, достойного быть первым среди лучших, но никогда еще не восхищался тобой так, как теперь: ибо ты, уже зрелый муж, в расцвете сил, никому не уступающий в значении и влиянии, имеющий власть и возможность наслаждаться день и ночь всеми благами жизни, тем не менее стремишься к образованию, жаждешь усовершенствоваться в искусстве речи и не боишься трудностей, с которыми тебе, быть может, придется встретиться; это, как я полагаю, является признаком великого благородства души и свидетельствует не о честолюбии только, но о подлинной любви к мудрости; ведь все лучшие люди древности нередко говорили, что они учились непрерывно — не только в цветущем возрасте, но и в старости.
