Лаки порывисто выдохнул, отпуская мои волосы, похлопал меня по ноге, накаляя желание, а затем отчетливо произнес:
— Свободна.
Страх накатил, привлекая внимание к царящей темноте вокруг. Лаки хотел оставить меня наедине с мраком снаружи и с жаром внутри. Тело все еще чувствовало наслаждение, медленно стекающее липким медом в никуда. Я потянулась к парню сразу же, как он сделал шаг назад. Соскочила с тумбочки и повисла на его шее, вновь поцеловала и столкнулась с сжатыми губами. Я обидела его? А что я вообще делаю? Запустила ладони под майку парня, огладила поясницу и отступила от идеи с поцелуем в губы. Неважно. Его шея также сводила с ума. Лаки схватил мои руки и разорвал объятия.
— Я ведь тебя предупреждал. Я удовлетворился — ты можешь идти.
Он склонился ко мне, я потянулась к его губам, но парень уклонился, тихо произнося в щеку:
— Разрешаю прийти завтра.
Я понимала, что он говорит, но не могла понять, чего хочет от меня. В ушах стучало, а пламя внутри шумело и не стихало. Почему-то мне хотелось ругать Оккера, но я никак не могла вспомнить за что. Ощутила свободные руки и моментально запустила их на прежнее место. Лаки громко вздохнул, но больше не останавливал. Совсем. Он даже позволил стащить с себя майку и приобнял, пока я покрывала поцелуями его грудь.
— Обычно я предпочитаю для грязных дел чужую территорию, но ты прямо ходячее исключение, Карра, — прошептал он, ловко расстегивая застежки платья на спине.
Остатки белья упали вслед за платьем, и я прижалась к горячему телу. Вот только вопреки всем законам и ожиданием, жар не смешивался с моим внутренним, он разбавлял его, принося облегчение. А затем я едва не упала, повиснув в руках Лаки. Он поцеловал мое плечо, провел ладонью по спине, надавливая на поясницу. Я исчезла. Очнулась от прикосновения холодной простыни к спине, но моментально провалилась вновь, не желая сопротивляться ласкам. Простонала и выгнулась, не позволяя кончикам пальцев оторваться от кожи. Его ладонь опалила грудь, заскользила выше, вынуждая вытянуть шею.
— Еще, — прошептала я, ощущая давление пальцев на губах.
Матрас прогнулся под тяжестью. Лаки погладил мои ноги, поцеловал колено, надавил, а затем навис сверху. Медленный, глубокий поцелуй заставил скривиться от нетерпения, и я поддалась вверх, позволяя без усилий взять себя. Казалось, что в объятиях, в слиянии наших тел вся тьма вокруг расступается. Разноцветные вспышки иногда ослепляли, но они до безумия радовали, сметая все опасения. Лаки пытался целовать меня, однако мои стоны удовольствия мешали поцелуям. Время погибло и воскресло гораздо позже.
