Предмет, дабы его верно привязать, нуждается не столько в оковах реальных (vera requirit vincula) на какой-то твёрдой основе (ex fundamento huiusmodi), сколько лишь в кажущихся (apparentia), отвечающих [чувствам и] восприятию [объекта привязки]. Может и одно воображение без [помощи] реальности привязать, притом силою своей привязать предмет по-настоящему. Если и не существует никакого ада, уверенность [в его существовании] и воображение без всякой реальной основы по-настоящему и создадут настоящий ад, и этот образ воображаемый будет иметь силу правды, потому и можно заключить, что действует воображение по-настоящему, и действительно силою его привязываемое полностью в его руках (obstringatur). Благодаря вечности такого представления и такой веры (aeternitate opinionis et fidei) и адская мука будет вечной, так что душа, покинув тело, сохранит в себе те же образы и, несчастная, вечно будет продолжать свой путь в их сопровождении. Не меньшее, если не большее влияние на её посмертную судьбу будут иметь распущенность, удовольствие или иной образ, впитанный ею (imbibitam). Что мудрствующие лишь для черни (vulgo philosophantes){45}этого не понимают и столь пошло осуждают при помощи своего невежественнейшего учения (ignorantissima illa doctrina), тому мы не придаём большого значения. Будучи детьми и сами мы, лишённые знаний, их мысли имели сколько угодно, не меньше, чем они [сейчас], эти [почтенные и] пожилые мужи, знания [всё-таки] уже приобретшие! Их, в том мнении состарившихся, мы считаем прощения достойными не меньше, чем нас самих, но лишь за то, что мы были детьми!
