– Асоль. Мы попьем кофе на кухне.
– Хорошо, – заподозрив что-то – как отлично он меня знает! – но еще не понимая, что именно, Стив пожал плечами. – Кино гляну.
– Мы недолго, – пообещала я и вернулась в коридор. – Теперь ты. Что случилось?
Но подруга не реагировала. Она бросила солнечные очки на тумбочку и ринулась в кухню. Мне оставалось лишь последовать за ней.
– Хочу выпить! Водку, виски, коньяк! Что угодно! – Асоль рывком распахнула домашний бар и принялась изучать содержимое. Всхлипы делали грубоватый голос писклявым. – Умоляю, Ари!
Мной овладел ступор: изредка моргая, я смотрела на безумие подруги. Что произошло? Асоль тем временем откупорила бутылку портвейна, расплескав содержимое, и жадно глотнула; шарик пирсинга над ее губой со звоном стукнулся о запотевшее стекло. Чувствую, еще мгновение – и случится истерика.
Так оно и вышло. Алкоголь, вероятно, обжег девушке горло и Асоль, выплюнув янтарную жидкость, стала захлебываться новой волной слез. Она выронила бутылку: та, встретившись с полом, разбилась. По причине того, что в спальне гремели спецэффекты домашнего кинотеатра, Стивен этого не услышал. А когда Асоль заплакала громче, и ее слезы напомнили волчий вой, я захотела, чтобы Стив пришел мне на помощь.
Наконец, я взяла себя в руки. Асоль здесь не для того, чтобы я наблюдала. Она обратилась за помощью. Ко мне. Это, конечно, с учетом последних событий весьма странно, но я не могу ей отказать.
Асоль уткнулась лицом в мое плечо, и я гладила девушку по огненным волосам.
– Тише, дорогая, – ворковала я, когда Асоль немного успокоилась.
Она туманно-серыми глазами посмотрела на меня и на ощупь отыскала табурет. Села, опустила голову и забормотала:
– Всё ложь. Ложь. Он не любит меня. Никогда не любил…
– Кто? – спросила я, ощутив нехватку воздуха. Джерад не посмеет… – О ком ты говоришь?
Асоль молчала, до белых пальцев впившись в корни волос. Она стала раскачиваться из стороны в сторону и тихо повторять:
– Я дура, Ари. Дура. Прости меня.
Минутную тишину нарушали только взрывы в боевике на домашнем кинотеатре. Асоль запрокинула голову назад, пытаясь остановить слезы, и одними губами произнесла:
– Джерад…
Когда подруга сообщила имя гитариста Grape Dreams, имя лучшего друга Стивена Рэтбоуна, имя человека, который вызывал у меня ненависть, я выругалась. Бедная Асоль. Она верила, что сможет изменить Джерада: самовлюбленного бабника, циника, эгоиста.
– Что он сделал? – спросила я – получилось сквозь зубы.
