Марианна путано объясняла, давясь словами, а Эльвира Вадимовна слушала ее с бесстрастным лицом и изучала точку чуть выше Марианниного правого уха. Была у директрисы такая манера – смотреть сквозь человека и молчать. Иногда добавлялись постукивание по столу пальцами и приподнятая правая бровь. Виновный сразу начинал блеять и оправдываться. Именно это и произошло с Марианной.
– Вы понимаете, милочка, что к вам на страничку заходят ученики и их отцы? – опять вступила в разговор нежная Лялечкина. В ее голубиный голосок добавились стервозные нотки. – Вы понимаете, какие мысли у них возникают, когда они обнаруживают своего учителя в таком непотребном виде?
– Да почему непотребном! – вскричала Марианна.
– Да потому! – отрезала Лялечкина, наливаясь багрянцем и сверкая синенькими глазами. – У вас там, прости господи, титьки наружу, лицо размалевано, как у потаскухи!
Лялечкина выговорила последнее слово визгливым бабьим голосом, отчего оно прозвучало особо гадко.
Марианна ахнула и прижала руки к щекам. Ее что… только что оскорбили? Назвали… нет, невозможно!
– Полина Алексеевна! – директриса сморщилась и укоризненно покачала разошедшейся родительнице головой. – Я понимаю, что вы взволнованы и недовольны, но… давайте оставаться вежливыми.
– Я не собираюсь терпеть оскорбления, – пробормотала Марианна под нос, но ее не услышали.
– Эльвира Вадимовна, вы должны принять меры, – потребовала Лялечкина, нервно заправляя за ухо обесцвеченный локон. – Видите, она не понимает. Да что это такое!
Она перевела пылающий негодованием взгляд на директрису. Та обреченно вздохнула и открыла папку.
– Марианна Георгиевна, вы читали кодекс профессиональной этики педагогов, который выпустил городской комитет образования?
– Да, – тупо ответила Марианна.
– Сомневаюсь. Позвольте процитирую… «Своим поведением педагог поддерживает и защищает исторически сложившуюся профессиональную честь педагога…». И вот, слушайте! «...педагогам запрещено размещать в сети интернет информацию, которая может навредить ребенку. В частности, это относится к размещению на личных страницах в соцсетях материалов порнографического характера, пропаганды употребления алкоголя, наркотических и запрещенных веществ, ненормативной лексики».
– Я помню этот параграф. Если вы залезли ко мне на страницу, то видели, что ничего такого там нет. Я совсем не пью и не курю. И не использую… ненормативную лексику, – слова давались Марианне с трудом.
