— Как скажешь. — фигурка в броне вышла на середину полянки. — Что ты хочешь?
— Сейчас ты узнаешь! Ха-ха-ха!
Слова рыжего толстяка послужили спусковым крючком для захлопывания ловушки. Из кустов выпрыгнули несколько десятков мужиком в рясах и доспехах, стали ловко накидывать сети на девушку в доспехах, пеленая, как ребёнка в одеяло. В воздухе зажглись магические шары, осветив всё и разрушив магию луны. Вскоре человек в сетях перестал сопротивляться, с него сбили шлем, и показалось девичье лицо.
— А ты и правда имела ангельскую внешность, Избранная. — давешний провожатый Агаты встал рядом с ней и прокомментировал открывшийся вид. — Ничего, скоро ты вернёшь себе красоту.
Меж тем девушку в латах освободили от сетей, но связали руки за спиной и отняли два здоровенных двуручных молота. Трава на поляне куда-то исчезла, а вместо неё показалась ровная поверхность, на которой был начертан огромный сложный рисунок — печать Единого. Девушку подвели к одному из узлов рисунка и поставили там на колени.
— Избранная, теперь встань в вон тот угол печати. И мы начнём обряд!
— А он не вырвется?
— Пока я жив — нет. Я наложил магию на верёвку, она не даст ему совершить хоть какие-то действия.
— Это хорошо! — Агата кивнула и встала на «своё» место.
Теперь в одном узле печати была девушка в латах, в другом — Агата с луком, а в центр встал давешний церковник в рясе и в митре, с большим талмудом в руках, раскрытом где-то ближе к концу. Вокруг печати выстроились рыцари и церковники в рясах, оперев руки на посохи или мечи в ножнах. Чувствовалась торжественность момента, все замерли в предвкушении того, что победы над врагом оставалось всего-то полшажочка.
— Саомееа нокто даэ. хр-хр-хр… — церковник начал читать заклинание, но вдруг резко прервался — он внимательно скосил глаза на стрелу, выступившую у него изо рта. Захлёбываясь кровью, он выпустил книженцию из рук и упал, заливая рисунок печати. Фигурка со связанными рука начала хохотать, поднимаясь на ноги. А давешний провожатый Агаты вскинулся и завопил, впившись взглядом в рыжего толстяка с луком в руках:
— Неееееет! Ты же избранная! Ты мне была как сестрааа! Ты должна была победить зло, а не примкнуть к нему! Почемуууу?!
— Почему?! — глаза Агаты метали молнии. — Почему? Вы, дебилы, так и не поняли, что это я забрала его внешность, а не он — мою! И это у меня договор со смертью! А вы хотели всё это у меня отнять, уроды!
Монашек потрясённо выпучил глаза и отступил на пару шагов, а Агата взмахнула рукой и взревела:
