Выпускающий пристегнул карабины стабилок к тросу, борттехник закрыл двери, и мы приготовились к взлёту.
Послышался сильный рёв. Самолёт тронулся и стал набирать высоту. После того, как кукурузник взлетел, он начал скрипеть, и этот странный звук заставлял переживать. Смотря в иллюминатор, было ясно, что ещё минут тридцать – и поступит команда приготовиться.
Максим тем временем, как мне показалось, немного нервничал, но старался тоже не подавать вида, одной рукой сжимая мою ладонь.
Уже набрав достаточную высоту для прыжка, из кабины пилотов вышел борттехник, он подошёл к двери и, пристегнув себя страховкой, открыл её. За бортом висели белые, даже скорее молочного цвета, облака. Макса тут же передёрнуло. Борттехник сделал жест подняться, первыми, естественно, встали со скамьи те, кто сидел справа от борта, а самый первый уже ждал перед дверью команды выпускающего. Так как было очень шумно от двигателя, он в качестве сигнала хлопал всех по плечу. И вот крайний с правого борта успешно отделился от самолёта, и выпускающий рукой дал нам знак подняться. Сердце бешено заколотилось, Макс пребывал в небольшом ужасе. Мы расположились напротив двери, я почувствовала хлопок по плечу и, сделав шаг к двери, оттолкнулась вместе с Максом от борта, ложась на поток воздуха.
– Ааа, – закричали мы одновременно на высоте в полторы тысячи метров.
Нас сначала стало крутить вправо, но стабилка сделала своё дело, и спустя пять секунд я уже владела ситуацией. Макс не сдерживал эмоции и оглашал воздух восхищёнными криками! Ещё бы, находясь в свободном падении, наблюдая землю с высоты, свои чувства очень трудно сдерживать.
Я тем временем бросала взгляд на высотомер, пристёгнутый к руке. Так как нас было двое, скорость снижения была очень сильной, и когда стрелка дошла до определённой зоны, я тут же взялась за звено ручного раскрытия парашюта. Энергично потянула, раздался шелест купола и строп, и нас слегка дёрнуло, так как скорость свободного падения была приблизительно около восьмидесяти–ста метров в секунду. По-научному это ещё называют динамический удар.
И вот купол парашюта раскрылся, я подняла голову и оглядела его. Убедившись, что вся система сработала исправно, я облегчённо выдохнула. Все страхи сразу сменились неимоверным наслаждением. Эмоции выплёскивались наружу, мы одновременно кричали и ликовали от пережитого стресса.
Вот теперь можно было спокойно полюбоваться окрестностями. Так как мы раскрыли купол на семистах метрах, у нас оставалось достаточно времени созерцать всю эту красоту. Это был самый настоящий момент счастья. Дома казались, как спичные коробки на большом зелёном ковре. В воздухе стояла пронизывающая тишина, самолёт удалился, и его уже не было слышно.
