— Ну, нам еще только телевидения не хватало, — покачал головой Муму.
— Да, наверное, вы правы, — согласился Рыбин, направляясь по коридору к лестнице, которая вела в лабораторию.
— Куда вы меня ведете?! Подождите, кто вы такие и куда меня ведете?! — опомнился профессор.
— Мы вас провожаем в аэропорт, — заявил Муму, и это сразу успокоило профессора.
Когда они подошли к дверям лаборатории, Муму показалось, что за угол метнулись две тени. Степан Рыбин начал открывать двери и удивленно пожал плечами:
— Кто-то выключил сигнализацию. И в замке, похоже, копались…
Он открыл двери, и в ту же минуту Муму, который по-прежнему всматривался в полумрак коридора, едва успел уложить Степана и профессора на пол. Предназначенная одному из них пуля пролетела дальше и разбила стекло в дверях. Звон осколков заглушил еще один выстрел. Это стрелял Дорогин. Он в буквальном смысле втолкнул профессора и Степана в лабораторию, а сам, захлопнув за ними железные двери, бросился догонять тех, кто стрелял. Но у тех, наверное, был продуман путь отступления. Потому что, выглянув в распахнутое окно, Дорогин успел заметить лишь отъезжающую вишневую «ауди». Скорее всего, стрелявшие спустились вниз по пожарной лестнице, которая располагалась прямо под открытым окном.
Муму закрыл окно и, пребывая в глубокой задумчивости, вернулся в лабораторию.
Стрельба и стресс, который пережили профессор Сечкин и Рыбин, подействовали на них отрезвляюще. Во всяком случае, когда Дорогин вошел в лабораторию, они о чем-то мирно беседовали, стоя у одного из прозрачных инкубаторов. Стеклянная колба, в которой Рыбин без ведома профессора разводил крылатых муравьев, была, как и вчера, закрыта металлическим футляром.
Муму вошел так тихо, что они его, похоже, даже не услышали. Профессор снял и положил на стул куртку и, как ни удивительно, стал вполне адекватен.
— Леонид Прокофьевич, я хочу вам кое-что показать, — сказал Степан, чуть волнуясь. — Я без вас тут вырастил целую популяцию. Представляете, из одной особи — целую популяцию…
— Ну, такими словами бросаться не стоит… — пожал плечами профессор, поправляя очки и не скрывая радости. — Популяция — это уж слишком… Будь скромнее. Но раз научился их размножать, это похвально, очень похвально… Давай показывай…
— А вы там с Настей справились? — спросил Степан, настороженно глядя на профессора.
Но тот вдруг весь напрягся и проговорил:
— Не помню. Прости, ничего не помню.
— Вы что, и Настю не помните? Настю Лапину не помните? — встревожился Степан.
