— Ты что же, мусор, чтобы тебя заметали?
— В том-то и дело, что не мусор, а ученый…
— Ладно, не ерничай. А то слишком умный!
— Так что мне делать? Вы же в этом разбираетесь…
— Ты мне свой телефон и адрес на всякий случай оставь, — попросил Дорогин, и, пока Степан записывал ему на карточку свои данные, он тоже написал ему свой телефон. — Позвонишь мне, когда появится профессор, — попросил Дорогин. — А если тебя кто-то побеспокоит, тоже звони. Приеду разберусь.
— Хорошо, — кивнул Степан, протягивая Дорогину карточку со своими адресом и телефоном.
— Ты в общежитии, что ли, живешь? — уточнил Дорогин.
— Да, — кивнул Степан, — но я до приезда профессора здесь, в лаборатории, ночевать буду.
— А тебе разрешат?
— Да у меня давно уже разрешение есть!
— Ладно, Степан, спасибо за помощь, — сказал Дорогин и пожал ему на прощание руку.
* * *
Выйдя из лаборатории, Дорогин спустился в деканат снова. Эвелины Карловны, на счастье не было. Дорогин смог напрямую обратиться к Ларочке, которая через несколько минут выдала ему список всех аспирантов Леонида Прокофьевича.
— И что мне за это будет? — стянув повязку, улыбнулась Ларочка.
— Прокачу на байке, — пообещал ей Дорогин, почувствовав на себе острые взгляды ее коллег, — с ветерком.
— Ловлю на слове! — сказала Ларочка, снова натягивая повязку.
Дорогин спрятал список во внутренний карман своей кожаной косухи и, попрощавшись, направился к выходу.
Он не стал откладывать на потом и, отыскав в холле тихий уголок, присел в кресло и начал изучать выведенный для него из компьютера список аспирантов профессора Сечкина. Список этот профессор готовил для какого-то юбилейного отчета, поэтому в нем были не просто названы все аспиранты, но и отмечено, каких успехов добился каждый из них в научной деятельности.
У профессора Сечкина было пятнадцать аспирантов. Но доучились в аспирантуре всего десять. Пять защитили кандидатские, трое — докторские. Из этих троих один — Эдуард Мирзоев — занимался не только насекомыми, но и микробиологией. Его имя свидетельствовало о том, что этот аспирант, а потом кандидат и доктор наук был родом откуда-то из Закавказья. То есть гипотетически он мог вернуться на родину и возглавить научную лабораторию.
Как жаль, что у Дорогина не было возможности организовать с Плетневым обратную связь. Хотя, если профессор действительно завтра появится в Москве, на научной конференции, у Дорогина будет о чем с ним говорить. Но, не дожидаясь завтрашнего дня, был смысл фамилию Эдуарда Мирзоева подбросить ФСБ или ГРУ, а может, и тем и другим. А это можно было сделать, вбросив записку в специальный ящик Плетнева на почте. Ведь чем больше людей включатся в расследование, тем скорее можно взять под контроль складывающуюся в Москве опасную ситуацию.
