Девушки тихонько пересмеивались, охраняемые своей невысокой социальной планкой. Прочие в приемной были не так рады приезду большого начальства.
Похоже, здесь собрались люди из тех, кому есть что терять. А терять на самом деле было что. Производственный комплекс с филиалами оценивался грубо в миллиард, а приезд московского гостя означал для них резкую перемену долей собственности в пользу государства.
Весна у них здесь совсем другая, лучше, чем наше лето, думал Медников, пропуская мимо ушей очередную скользкую тираду. Весна, апрель. Красота невозможная, жаль, отсюда реки не видно. Сколько я на рыбалке не был? Кому рассказать – третий месяц езжу мимо Волги, и ни разу даже руки не намочил. На лодочку, на острова, с толковой компанией.
Разговор получался не просто тяжелый – враждебный.
Вернуть завод в собственность государства означало одно – отнять у конкретного клана самочинно подтянутый кусок, вынуть из кармана привычный неправый заработок, а кому ж охота отдавать? Влегкую отдавать не собирались. Да Медников этого и не ждал. Но в Москве разговор был простой и ясный. Зная, что у молодого полковника давние, хотя и не очень близкие отношения с САМИМ, в администрации с ним разговаривали вежливо. Очень вежливо. До приторности вежливо. Простая логика «ты только споткнись, а мы припомним» здесь царила в полный рост. Большие теоретики со Старой площади недолюбливают практиков.
И задачи ставили не то чтобы совсем неразрешимые, но тяжелые. Здешний случай относился к таким заданиям. Вернуть завод в казну – значит отнять у кого-то миллиард…Евро.
Как просто. Эту простую задачку сейчас решал Игорь Медников под кондиционерами в обширном кабинете директора завода.
И дело было не просто в директоре. После первых же слов Медникова на генерального директора стало грустно смотреть, он сморщился, съежился и тихо сидел за огромным столом, механически бормоча дежурные ответы.
Гораздо живее держался тот, кого Медников никак не ждал увидеть рядом с первым лицом. Обаятельный парень с веселой фамилией Жмень, в дорогом шелковом костюме, с длинной челкой пшеничных волос вел беседу непринужденно, свободно, отлично владея цифрами. Для простого заводского юрисконсульта он на удивление точно разбирался в делах завода, нюансах взаимоотношений с банками и поставщиками, и даже слегка бравировал знаниями технологии. На руке скромно поблескивал хронограф за пару сотен тысяч евро.
– Зря он такие часы нацепил, – думал Медников. Решил, что мы на Лубянке совсем ни в чем не разбираемся. Мне лапшу на уши не повесишь. Ни одному юристу такой хронограф не по карману.
