Второй сюрприз Лиза подкинула как раз в Касабланке. Здесь Медников уже присматривался к ней внимательно. И нашел. В вип-зале перед вылетом она устроилась в сторонке в широком кресле за стеллажами. Простушка Лиза, старательно глядя в сторону, быстро говорила что-то по-французски некой посторонней даме, соседке по креслу в вип-зале. В голосе ее звучали приказные нотки. А в ее случайной собеседнице под шляпой с низкими полями и темными очками в пол-лица Игорь с удовлетворением узнал нашу мадам доктора из оазиса в пустыне. Выслушав Лизу, та кивнула, поднялась и быстро ушла.
Как мило, у меня паранойя, подумал он и тут же отказался от такой веселенькой простой версии. Их явно вели.
– Вот тебе и Лиза-Лизавета. Кого-то обложили, как волка на охоте, – определил Медников. Хорошо если не меня. Да, скорее не меня. И ведь как рискованно работают – контакт прямо у меня под носом. Или намеренно предупреждают? Он задумчиво посмотрел на Ромашина, который, стоя у окна, весело говорил что-то в свой Верту. Вопрос: надо ли поставить его в известность. Если я открыто встану на сторону Дрома, это поймут как смену хозяина. А надо ли мне это изображать? И посоветоваться не с кем.
Не в первый раз уже Медников вспомнил генерала: если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой не следят.
Лихая судьба Медникова несколько раз делал крутые изгибы, о которых не хотелось и вспоминать. Но в одном он был уверен: его жизнь слепили из мусора три человека – тетка Варвара Ильинична, покойница, помощник Президента, который в новой жизни вставил в его голову новые мозги, и генерал – а тогда кадровый инструктор Федеральной службы контрразведки, без званий, без знаков различия и как бы без лица.
Давний теткин наказ: «Держись сильных людей, иначе слабые утопят». Игорь запомнил. Может быть, поэтому молодой курсант Медников сразу определил того инструктора для себя как лидера и вожака. А потом уж и ближе отца родного. Инструктор сначала велел называть себя кличкой «Гризли», а через полгода, когда в учебном отряде после отсева из 40 человек его набора осталось 12 кандидатов, представился по-человечески: Сохин Иван Степанович. Тогда и у Игоря появился его первый настоящий служебный псевдоним Цепкий. Иван Степанович работу делал штучную, персонал мерил по себе и спуску не давал ни в чем. Тем, кто выжил в этой дикой гонке, на всю жизнь вбиты в головы простые его постулаты. Суть же была проста: та жизнь кончилась, началась другая. В этой жизни слабости нет и жалости нет. Есть приказ и его выполнение. И легкомысленная приписка «любыми средствами» означала именно любыми средствами. Ты себе не принадлежишь, а только своему государству в лице командира. Тут даже погибнуть не имеешь права, и мораль, этикет и нормы человеческого общежития остались за бортом. Из этих заветов Сохин Иван Степанович, например, делал простой вывод «Стреляй первым».
