— Ладно, вернемся к нашим близнецам, — обратился Борис к Мите. — У тебя есть версии по мотивации?
— Восстановление справедливости, — ответил тот без запинки. — Думаю, в классе систематически подтрунивали над омегой, и кто-то решил исправить положение. Но не рассчитал силу удара. Именно поэтому мы здесь — если бы расчет был точнее, никто ни о чем бы и не узнал.
— То есть подозреваются все, кроме избитого мальчика?
— Все, кто хотя бы предположительно мог работать на таком уровне. Трое сотрудников и двадцать семь близнецов.
— А почему ты исключаешь их друзей — например, из школы в соседнем поселке? Разве их не могла задеть такая несправедливость?
Ответ Борис знал — потому что у них нет должной подготовки. Спросил просто для порядка. Но к его удивлению, Митя сказал совсем другое.
— У близнецов нет друзей. В реале за пределами интерната они ни с кем не общались.
— Как?! — изумилась Оля. — Как такое могло быть?!
Митя пожал плечами.
— Я же говорил, что это был очень негуманный опыт. С близнецами поступили крайне жестоко; их, по сути, лишили нормальной социальной жизни, подсунув взамен тестовый суррогат. Думаете, почему мы здесь оказались? Просто никто больше не захотел с этим связываться. У всех в глубине сознания вертится: «с ними поступили несправедливо, и они имеют право на месть». Кто же захочет добровольно принять эту адскую смесь стыда, вины и страха?
— А ты, значит, захотел? — спросил Борис.
— Мне стало их жалко, — ответил Митя.
19
Известие о принципиальной закрытости группы поразило Олю; она и представить не могла, что такое возможно. Одно дело — обсуждать подобные варианты в качестве умозрительной абстрактной модели, не имеющей отношения к реальности. И совсем другое — сознательно вогнать в рамки такой модели двадцать восемь живых детей. Это ставило под сомнение всю картину мира, который всегда казался ей таким дружественным. Как будто под мягким ковром обыденности вдруг шевельнулось что-то огромное и безжалостное.
— Но они же подростки, — растерянно сказала она, — у них же гормоны. А получается, что все их юношеские влюбленности должны замкнуться внутри одной маленькой группы?
— Хуже! — ответил Борис. — Ты забыла, что их отбирали по одному психотипу. То есть уже сейчас нескольким мальчикам нравится одна девочка, а нескольким девочкам — один мальчик.
Они посмотрели на Митю, ожидая реакции. Вернее, Борис ожидал подтверждения — первые же часы наблюдения за близнецами убедили его, что он прав. Митя неохотно оторвал взгляд от экрана.
