— Как Деда Мороза?! — вскинулся Супруг. — А что же я детям скажу?! Трикстер, что, правда Деда Мороза могут запретить?
— Не ссы, — успокоил Супруга Трикстер, — кто ж его запретит, это же главный торговый бренд новогодних праздников!
Потом грустно посмотрел на Бороду и добавил:
— А вот Фемиду, похоже, действительно уже грохнули и под шумок прикопали...
Так говорил Трикстер.
37
И приступил к ним Супруг, и вопрошал:
— Скажи, учитель — что нужно для семейного счастья?
Трикстер же отвечал:
— Да самая малость — немного терпения, немного решимости и капелька ума. Терпения — чтобы спасать достойный брак, решимости — чтоб разрубать мёртвые узы и ума — чтобы отличать одно от другого.
— Решимость-то у меня есть, — сказал Супруг, — и терпения навалом…
— А то ж, — согласился Трикстер, — в этом деле всем обычно не хватает только ума.
Так говорил Трикстер.
38
И приступил к ним Док, и вопрошал:
— Скажи мне, Трикстер, а что ты думаешь об окнах Овертона? Они существуют? И они действительно уже открываются?
Трикстер же отвечал:
— Существует страшилка о том, что они открываются. И нужна она именно для того, чтобы под её вой все окна аккуратно прикрыть.
Так говорил Трикстер.
39
И приступил к ним индеец Пастор, и проповедовал:
— Слушайте и вникайте! В одной утробе сидели два близнеца — верующий и атеист. И спросил верующий атеиста: «Есть ли жизнь после рождения?» — «Нет, конечно, — ответил атеист, — ведь назад оттуда ещё никто не возвращался».
Закончив рассказ, Пастор обвёл слушателей победным взглядом.
— Ну? Что вы можете на это возразить?
Трикстер лениво посмотрел на него и спросил:
— А часто ли твоё дерьмо возвращалось назад в твой зад?
— Ни разу, — смутился Пастор.
— Надо продолжать? — спросил Трикстер. — Или сам вкуришь?
Пастор жалко заёрзал лицом.
— Н-не надо.
— Вот и хорошо, — сказал Трикстер, — а теперь пшёл туда, куда не возвращаются.
Пастор хотел что-то возразить, но не смог и пристыженно засеменил прочь. Мужики молчали.
— Про дерьмо, по-моему, было лишнее, — неуверенно начал Борода, — надо было сразу послать.
— Можно было и сразу. Но я решил дать ему свободу выбора. Выбора направления.
Так говорил Трикстер.
40
И приступил к ним индеец Патриот, восторженный и румяный.
— Скажи мне, Трикстер, ты ведь не будешь отрицать, что у нас со свободой слова не хуже, чем в бэушных демократиях?
— Не буду, — ответил Трикстер.
— Так почему же тогда вы лежите здесь, а не маршируете с нами в одном строю?!
Трикстер рассмеялся.
— По одной простой причине. У нас такая лафа вовсе не потому, что мы обогнали всех на пути к свободе. Но ровно наоборот — потому что мы отстали от всех на пути всеобщего порабощения. И желать мы должны не ускорения гуманистического процесса, который мы возглавляем, но замедления антигуманистического процесса, который мы замыкаем.
