С Тошиным они жили до следующей осени. Со второго курса Тёме выделили койко-место по соседству, а Глеб вновь остался один.
Освоился тогда Тошин очень быстро. Не сказать, что обнаглел в конец, но от первоначальной застенчивости вскоре ничего не осталось.
Первое время Тошин и правда здорово мешал — шумный он, этот Тёма, суетливый, малость беспардонный. Своё, моё, чужое — для него таких понятий не существовало. Разве что зубной щёткой Глеба не пользовался, а в остальном — полнейшая простота нравов.
Но потом Глеб к его манере привык и даже скучал немного, когда тот съехал. Весело было с ним. Тошин вечно фонтанировал всякими дурацкими идеями, а иногда и не дурацкими.
Вот и сейчас они вдвоём ломали голову, как познакомиться с дочкой Фурцевой так, чтобы это выглядело чистой случайностью.
Будь он один, Глеб даже и думать о таком не стал бы. Во-первых, не мастер он плести интриги, продумывать тактические схемы, моделировать ситуации. Ему бы что попроще. И хотя опыт знакомства и общения с девушками имел немаленький, но всё всегда происходило как-то легко и естественно, изобретать ни разу ничего не требовалось. А Тошин, хоть и не Макиавелли, конечно, соображал всё же лучше.
А во-вторых, сама затея до сих пор казалась Глебу безумством, пусть Тёма и уверял, что это очень даже жизненный вариант.
Поколебавшись, Глеб решил, что можно просто попробовать. Посмотреть, что получится, а не захочется — так никто же и не заставляет доводить дело до конца.
Ну и ещё был в этом какой-то азарт, что ли. Или интерес, отчего обыденная и однообразная жизнь заиграла новыми ощущениями.
Вчера они с Тошиным сбежали с последней пары и рванули на Халтурина, к художественному училищу. Сначала сидели в павильоне-забегаловке, удачно притулившемся к троллейбусной остановке, как раз напротив центрального входа училища, ровно через дорогу.
Долго сидели — съели по два пирожка с печенью, кофе обпились, обсудили красотку с рекламного щита, рассмотрели тщательно здание художки. Оно старинное и с точки зрения архитектуры очень любопытное, потому что стилей всяких понамешано, а смотрится внушительно и красиво.
Потом решили наведаться в само училище. Точнее, Глеб решил — ему надоело торчать на высоком табурете с крохотным сиденьем и пялиться неотрывно в окно. А Тошин протестовал:
— Ты приметный. Она тебя пропалит, и вся наша затея накроется медным тазом.
— Да с чего она меня пропалит? Она меня не знает, я для просто незнакомое лицо в толпе.
